Сибирские огни, 1944, № 4

но на него внимания не обращали: чего он стоит, с бумажоночка- ми да улыбочками, вроде шута... Так и этот раз. Он повесил свое длинное ухо на две'рь, его самого как (бы я не было, было одно ухо. И оно услышало казачью беседу от первого (слова: до последнего. И писарек застрочил с титлами расиудрявыми, что твоя бере­ зонька, под которой сиживал Антоха Линев и невесту обнимал. И были в той бумаге, кромн русских, слова (немецкие ■— в угоду Фрауэндорфу:_ * «...Хорунжий Линев чинит ослушания против ордеров Вашего Превосходительства и сверх того поручику Пашкевичу учинил лре- добиждение, невежливым образом равняя себя обер-офицеру, ипо­ среди крепости, публично, при всех в то время находящихся военных чинах, Пашкевичу сказывал: «Ты-де, поручик, а я, прапорщик, твой брат, офицер такой же». И оного без (следствия оставить невоз­ можно; во токмо, как Вашему: Превосходительству довольно из­ вестно, что юных следствий и критерехтои довольно состоит, и так за все ело, Ливева, провинности, по мнению моему, надлежит учи­ нить ему наказание, перед их Казачьей командой, в страх другим, а ему в воздержание: высечь ©го плетьми (нещадно и более, предаю на рассмотрение Вашему Превосходительству». * * * Грянули барабаны те к добру. Фрауэндорф смотрел в окно. Вот ведут непокорного варвара, Вот срывают с него одежду. Ну, в тело у Линева! На славу сбитое из тугих переливающих­ ся мышц. (Силой и свеЖ'естью веет от него, обожженного походным солнцем, омытого самой чистой водой таежных рек. " Зависть охватила Фрауэндорфа. Почему они вое такие здоровые? Писарек-толмачок читает сентенцию. Ветром сдуло у писарька с ©го длинных ушей шляпу, он побежал ее ловить, она — от него, Прыгая, как живой звереныш. Но нйкто из казаков не усмехнулся. Они отворачиваются бдии от другого. Что такое? — удивился (Фрауэндорф. — Эти дикари плачут, как женщины? Прислужники взмахнули плетьми. Так его, так! Когда же он начнет орать во все горло, молить о пощаде? Нет, зубы стиснул, молчит! Фрауэндорф раздраженно захлопнул окно. Повесить бы этого упрямца, чтобы он как следует ногами: подрыгал. Но эта уж черес­ чур, русские офицёры могут донести в Петербург. Лучше после битья отправить его подальше, да так, чтобы он не вернулся, изба­ виться от него навсегда. Ю