Сибирские огни, 1941, № 3

— Давеча была задача, а теперь другая. А за то, что пререкаться начали, ставлю вам на вид. В другой раз наряд дам. По­ нятно? И опять повел бойцов сквозь лесную чащу. — Маята, — вздохнул Ошугов. Осинник все редел. Изогнутые, искале­ ченные деревья толпились кучками, слов­ но в перепуге перед чем-то. Кочкарники скрывались в густой траве, там и сям от­ крывались широкие поляны. Казалось, пройдут ‘еще немного, и лес, как ворота, распахнется, впереди засверкает широкая гладь реки, либо откроется тихое, тихое озеро... Все почувствовали глухую обиду, когда уперлись в ровную кромку камыша, а идущий впереди боец Петренко вдруг споткнулся, почва под ним расступилась, он вскрикнул и шарахнулся назад. — От трясца его маты! Дойшлы... — ругался Петренко, еле вытягивая ноги из грязи. Попробовали зайти справа — уперлись в озерко, сплошь покрытое желтыми кув­ шинками. Здесь так приятно пах воздух... Вернулись, прошли влево — снова камы­ ши и нет им ни конца, ни края. Вконец усталые, остановились у группы берез, за­ щитившихся от топей на сухом, прыщева­ том взлобке. — Садись! — отдал приказание Кара­ сев. — Кто хочет курить — кури. Курить никому не хотелось. И разгово­ ры не шли на ум. Многих клонило в сои. Разморенные, проголодавшиеся улеглись на траве. Кто раздобыл в своем раице сухарь и жевал, запивая из фляги, кто посасывал комочек сахара. Большинство лежало на спинах и сонными глазами смотрело в не­ бо, отбиваясь ветками от налетевшего со всех сторон пискливого, болотного «гнуса». Мотя сидел в стороне от всех, прижав­ шись спиной к стволу березы, и внима­ тельно рассматривал сухой почерневший сук над головой. Он упрямо тянул свои безлистые отростки куда-то по направле­ нию к болоту, словно сожженные пальцы, сведенные конвульсией. «И чего он там видит? Куда смотрит? Мертвый, сухой, а сколько в нем силы! Будто в небо улететь хочет». Выше от ствола дерева раскинулись дру­ гие пышно-зеленые сучья, но только этот, мертвый, почему-то заинтересовал Мотю своей странной формой и словно манил его к себе. «А что если попробовать? Взберусь или нет? Оттуда должно быть далеко видно...» Мотя встал и дотянулся до сучка рукой. Сучок был тверд и холоден, как железо... «Выдержит», — решил Мотя и, оглянув­ шись на товарищей, снял сапоги и ранец. Никто не заметил, как он забрался на. березу. Командир в это время изучал кар­ ту, разостланную на сумке, и мысленно* проверял свой путь. Сбиться он не могг самое узкое место этих топей — здесь, значит и переход надо искать только в этом месте. Не разделиться ли на две пар­ тии — одних послать влево, другие возь­ мут вправо. Немного устали да ничего, — на то боевая наука. Задумчивые глаза скользнули по соннымг равнодушным лицам бойцов, и ясно стало: бездействие может совсем разнежить лю­ дей. Карасев свернул карту, бережно уло­ жил ее в сумку и поднялся, как всегда это делал, без помощи рук, отталкиваясь от земли одними лишь ногами. Он уже хо­ тел подать команду, раскрыл рот, но так и застыл на некоторое время в безмолвии. Над его головой в этот момент что-то треснуло, со звоном встрепенулись листья. Верхушка одной из берез выгнулась, и чье-то длинное, узкое тело метнулось вниз, повисло, отчаянно болтая ногами в воздухе. — Эй, кто там? — вышел из оцепе­ нения командир, а бойцы повскакали и мигом схватились за винтовки. — Я-а... — послышался сдавленный го­ лос сверху. — Кто ты? — Я... Давидович... Оступился... И тут все рассмотрели красное от на­ пряжения лицо Моти, уцепившегося за верхушку дерева. — В сторону сигай! Тут мягко, — кри­ чал ему Ошугов. Но Мотя прыгнуть не осмелился, ему хотелось дотянуться до ствола березы. На­ конец, когда сук, на котором он повис, опустился ниже, ему удалось это, и Мотя обхватил березу ногами. Передохнув не­ много, начал осторожный спуск. «Придумал-то этот паренек не плохо. А вот за самовольство придется все-таки внушить» — думал командир, внимательно следя за каждым движением бойца, гото­ вый в любое мгновение прийти на помощь. В это время на траву, саженях в пяти от березы, белым голубком опустился ли­ сток бумаги. Карасев заметил и сам ки­ нулся за ним. Подняв листок, впился в него глазами,