Сибирские огни, 1941, № 3

Хорошо. Воля, конешно, ваша. Можете со­ ставить приговор и скрепить его личными росписями. Только учтите, что я, ваш станичный атаман, гласно отказываюсь признать за подобной бумагой какую-либо законную силу. Отказываюсь. Таково мое последнее вам слово... Ну-с, о послед­ ствиях лишний раз говорить не следовало бы. Ибо любой малый казачонок в стани­ це разумеет, чем кончаются подобные вы­ пады против войскового порядка и закон­ ной власти. Побунтовать на старости лет захотели? Что ж, валяйте. Попробуйте, если удастся... Умолкнув, Муганцев старательно вытер платком потное, мученически побледнев­ шее лицо и, испытующе покосясь на при­ тихших станичников, не спеша раскурил подрагивающей рукой от услужливо заж­ женной Боярским спички дешевую свою папиросу. Нехорошая тишина установилась в ка­ зарме. Старики стояли угрюмо потупясь и точно не дыша. Они выжидали, что ска­ жет еще нервно пожевывающий зажатую в губах папиросу, предельно разгневан­ ный атаман. А он в свою очередь ждал, что теперь заговорят припугнутые им ста­ рики. Но старики молчали. И молчание это говорило сейчас Муганцеву горячее и убе­ дительнее всяких слов о той единой ре­ шимости, которая бывает в такую пору страшнее любого открытого сопротивле­ ния и любых громко звучащих угроз. Все было ясно. Говорить больше было не о чем. И Муганцев, рывком выбросив изо рта недокуренную папиросу на пол, сгреб со стола форменную касторовую свою фу­ ражку, и одев ее ловким привычным же­ стом набекрень, не глядя ни на кого, глу­ хо молвил: — Хорошо. Мой разговор, господа ста­ ничники, с вами окончен. Я ухожу. А же­ лающие побунтовать могут остаться... Затем, бросив откровенно злобный и презрительный взгляд на угрюмо потупив­ шихся стариков, атаман решительным и поспешным шагом направился к выходу. Станичники, молча расступившись перед ним, дали ему дорогу. И тотчас же десят­ ка три состоятельных казаков, оторопело повскакав с мест, гуртом двинулись во главе с Боярским вслед за демонстративно покинувшим сход атаманом. В казарме, битком набитой людьми, произошло минутное замешательство. Часть стариков, растерянно заозиравшись по сторонам, смятенно затопталась на ме­ сте, не зная, что делать: уходить или оставаться. Буря, с грохотом сорвавшись с печки, трижды выбегал за двери и трижды виновато и робко возвращался. Толпились у порога, скорбя в нерешимо­ сти, Кирька и Оська Карауловы. Жался к ним Тихон Ишков да еще с десяток ста­ риков, вдруг усомнившихся теперь в пра­ воте решительных своих требований. Смятение, вызванное уходом станичного атамана и группы верных его привержен­ цев, наконец, улеглось и в казарме вновь наступило гробовое, длительное и тягост­ ное для всех молчание. Прибывший на сходку четвертью часа тому назад писарь Скалкин, уже разло­ живший было перед собой на столе пись­ моводительские свои принадлежности, те­ перь, после ухода станичного атамана, то­ же поспешно принялся прятать обратно в шкаф припасенную для приговора алек­ сандрийскую, с водяным знаком, бумагу. Но выступивший в эту минуту из тол­ пы приунывших стариков Платон Тимо­ феич спросил, повернувшись к станични­ кам: — Ну, дак как порешили: приговор али отступ? — Как общество... — уклончиво от­ кликнулся Буря с печки. — Общество? Общество, я думаю, тру­ са перед атаманом праздновать не при- вышио... — уверенно ответил Буре Пла­ тон Тимофеич и, повернувшись к писарю,, тоном, не допускающим возражений, ска­ зал, указывая перстом на лежавшую на столе бумагу: —- Пиши приговор. Писарь было замялся. Но вставшие пе­ ред ним во фронт георгиевские кавалеры и прочие, примкнувшие к ним, старики так посмотрели на пего, что размышлять, сопротивляться их воле или колебаться к собственной решимости было уже беспо­ лезно да и некогда. Проворно развернув перед собой чистый лист александрийской бумаги, он торопливо обмакнул перо, и, картинно сбочив голову, с непостижимой стремительностью принялся строчить рав­ нодушным почерком приговор. А часом спустя все присутствующие в казарме старики, воровски перекрестив­ шись на прокопченный табачным дымом киот, скрепили бойкое писарское письма фамильными и личными крестообразны­ ми росписями.