Сибирские огни, 1941, № 3

организьмы скрозь эти самые продухи в ноздрю выходит. Это же не конь, а паро­ вик с клапанами! Старики, ошеломленные открытием Бу­ ри, сначала стояли как вкопанные. Затем, словно по команде, давя и опережая друг друга, ринулись они все разом к морде строевика. И остервенело цепляясь в пы­ лу за поводья, хватая коня за нахрапник и под уздцы, станичники снова поочередно принялись осматривать тревожно раздув­ шиеся, точно объятые пылающим внутрен­ ним пламенем, порозовевшие конские ноздри. Так и есть. Буря не преувеличил. Бее восемь продухов были налицо. Кто на глаз, а кто ощупью, — но все станичники лич­ но убедились теперь в неожиданном от­ крытии коновала. И загоревшись небыва­ лым азартом, старики насели на Платона Тимофеича, подбивая его на немедленную покупку редкостного строевика. — А ну, вали, Тимофеич. Бей, благо- словясь, по рукам с кыргызом да станови магарыч... — настаивали одностаничники. — Крой ва-банк, ежли капитал поз­ волит. — Рискуй, станишник... — Правильно, кум. Отчаивайся. Тут не­ досуг мешкать. — Куды там мешкать! Не дай бог, цы- ганы или барышники в ноздрю заглянут— с руками такого жеребца у кыргыза ото­ рвут. — Што там говорить. Они любу крас- ну цену, варнаки, разом перешибут. Оста­ вят казака пешим... — Ну, насчет перешибут — баушка надвое сказала... Были б денежки в кар­ мане, — будет тетушка в долгу! — по­ луугрожающе, полушутливо отозвался Пла­ тон Тимофеич на подзадоривающие репли­ ки стариков. Однако подзадоривать его уже, в сущности, было незачем, и тем бо­ лее теперь, когда старик воочию убедился в том, с каким нескрываемым восторгом смотрел на строевого коня, доселе как будто равнодушный к нему, Агей. А этого уже было вполне достаточно для того, чтобы, мысленно сотворив краткую молит­ ву Николаю угоднику, осенить себя крест­ ным знамением, а затем открыть торг. Так Платон Тимофеич и сделал. Вопреки ярмарочным правилам старик на сей раз пренебрег даже непременной в таких случаях пробой строевого коня под седлом и сразу же, после осмотра жереб­ ца на месте, приступил к сложным пере­ говорам с надменным аткамынером о цене. Аткамынер с группой степных аксака­ лов,. волостных управителей и биев стоял все время несколько поодаль от занятых осмотром коня казаков. Он, видимо, был уверен, что жеребец таким покупателям будет не по карману, и потому не особен­ но тревожился за смотровый исход. Но теперь, заметив выступившего из казачье­ го круга покупателя, аткамынер тоже слег­ ка в свою очередь подался вперед, но на вопрос Платона Тимофеича о запросе от­ ветил не сразу. С присущей степному че­ ловеку медлительностью, этот именитый и важный владелец полукровного жеребца сначала, не спеша, почесал, приподняв' тюбетейку, досиня выбритую, конусообраз­ ную свою голову. Затем он с великим ис­ кусством сплюнул сквозь зубы в сторону и только тогда сказал: -— Два ста с четвертной. Без запросу. — Крепко завернуто! — нето дивясь, нето восхищаясь, сказал Платон Тимофеич с оглядкой на стариков. — Недешево. Сами понимаем. Но цена, как говорится у русских, по товару. А то­ вар наш налицо... — ответил, кивая в сторону жеребца, именитый аткамынер. — Против товара я не спорю. Товар к нашему делу, можно сказать, подходящий... Но вера у нас, восподин кыргыз, с вами разная, а ведь бог-от один. Под одним гос­ подом всем миром ходим. В это тоже вни­ кать надо, раз предстоят такие дела... — начал было издалека Платон Тимофеич, но сбился и, торопясь закончить свою дипло­ матическую мысль, сразу же перейдя на «ты», отрезал: — Бога ты, видать, не шибко боишься, восподин кыргыз. Надо ж — таку цену заломил и не охнул! — Я на бога не надеюсь и сам пло­ шать не хочу... -— признался аткамынер, перефразировав с наглой легкостью рус­ скую пословицу. — Я это и чую — Азия!.. Ну да лад­ но, Фома Неверущий. Мне ить с тобой ре­ бят не крестить. Богохульствуй, коли пра­ ведной веры вкусить не можешь. Христос тебе судья, конешно... Только вот што, восподин кыргыз, попусту-то нам калякать нечего. Говори давай делом, — с трудом подавляя в себе приступ дикого бешен­ ства против невозмутимого аткамынера и надеясь еще на уступки, примиряюще по­ просил Платон Тимофеич. Однако аткамынер был непоколебим. — Я сказал ясно по-русски. Моя цена без запросу. Две с четвертной и бабки с