Сибирские огни, 1941, № 2

мые табуны. Недоставало только, чтобы поселилась в конюшне. — Это она с голоду. — Мало ли среди волков голодных, а нахальная одна такая нашлась. Поговорили и пошли домой. При выходе из оврага Урсанах заметил, что впереди как-то по-особенному всколыхнулась трава, Все остановились. А трава опять всколых­ нулась, и над ней поднялся головастый волчонок. Он повернул морду к охотникам и спокойно разглядывал их. И так это бы­ ло странно, что никто не выстрелил. Но вот звереныш вздрогнул и неловко, с оглядкой, совсем не по-волчьи побежал в гору. Урсанах выстрелил, и волчонок упал. Охотники еще раз обыскали овраг, но больше никого не нашли. Долго рассуждали, почему один волчо­ нок остался в овраге, когда все другие ушли: либо оказался глупей всех, а мать в панике позабыла про него, либо оста­ вила нарочно, на убой, чтобы задержать охоту. Шутники договорились, что и у волков есть совесть и они порой платят долги: волчонка оставили за Савраску. Когда волчонка привезли на стан к озеру Белё, Урсанах положил его Саврас­ ке под нос. Жеребенок шарахнулся, а Колтонаев снова подсунул волчонка. — Нюхай и помни волчью науку! — Не мучай жеребенка, ему и без того тошно, — журили Колтонаева табунщики. -— А вы думаете, волки забудут сав- раскину кровь. Никогда. И Савраске за­ бывать их нельзя. У нас еще будет встреча, И потом, как привозили на стаи убито­ го волка, Урсанах обязательно подсовывал его Савраске. Жеребенок приходил в ярость. Новая встреча с волками произошла, когда Савраске было уже почти три года. Он давно уже гулял отдельно от матери, в табуне жеребчиков. Дула густая мокрая пурга. Табун стоял у Каменной гривы, где иод навесом скал было заготовлено сено. Казалось, что никакой силой не выгонишь лошадей из-под прикрытия, а Савраска вдруг оторвал от корма голову, раздул ноздри, фыркнул и ушел в пургу. Урсанах побежал за ним и отыскал в тесном ущелье. Савраска крутился, как дым на ветру, и свирепо бил задними ногами давно уже приконченного волка. Колто- наеву пришлось почти до черенка измо­ чалить длинный кнут, чтобы остудить Савраску и прогнать от жертвы. Волк оказался старой огромной самкой с пят­ ном седой шерсти на левом боку. Это была волчица, учившая на Саврас­ ке своих волчат. Клок седой шерсти вы­ рос на том месте, куда Колтонаев влепил пулю. Колтонаев приволок волчицу на стан, но потом оказалось, — напрасно трудился: Савраска так изорвал ей шкуру, что из всей выкроилась только одна па­ ра рукавиц. Савраске и его сверстникам исполни­ лось по три года — призывной возраст — и Колтонаев получил распоряжение от ди­ ректора завода пригнать табун в главный стан «на обтяжку». Шли быстро: скло­ нить голову, хватить травы было некогда. Колтонаев громко хлопал бичом и лихо насвистывал: ему было велено посильней утомить коней, весь путь не давать им ни отдыха, ни кормежки. Вышли перед зака­ том солнца, а. пришли на главный стаи только утром, после восхода. . Колтонаев направил табун в лощинку между двумя рядами высоких безлесных холмов. В лощине стоял раскол. Это осо­ бый, сложный загон с несколькими отде­ лениями: первое, самое просторное, вме­ щает коней триста, второе — десятка полтора, третье — еще меньше и, нако­ нец, последнее — станок — вмещает всего одного коня. У раскола группа всадников прегради­ ла табуну все пути, и вдоль лощины и на холмы, и кони поневоле зашли в раскол. Да они и не упрямились: раскол показался им знакомым, он: немножко напоминал ущелье, где в пуржливое время их корми­ ли сеном. Захлопнулись крепкие из толстых бе­ резовых жердей ворота. Всадники уехали, остался один только сменный Колтонаева, рябой подросток Апсах. Он поднялся на холм, развел там из коровьего помета во­ нючий, горький костер и, сидя около него, без конца повторял одну и ту же, долж­ но быть очень сладкую, песню. Ни Апсах, никто другой к табуну не подходил сутки. Кони быстро выщипали и вытоптали маленькую травянистую пло­ щадку, что была внутри раскола. Каждому досталось только пощекотать язык. Их томил голод и больше того жажда, они, выстроившись цепочкой, без останова кру­ жились вдоль изгороди, не догадываясь, что у нее нет конца. Новым утром появился у раскола куда- то исчезавший Урсанах. Он, как всегда,