Сибирские огни, 1941, № 2

подойду я 'к ней больше», — решил он про себя. Но назавтра, едва завидев Фе­ ню, он бросился к ней навстречу, забыв о своем решении. И сразу стало ярче светить для него солнце, сильнее за­ пахли почки на голых еще тополях, гром­ че заворковали на крышах голубиные стаи. 9 Рано утром Герасим Косых погнал на ключ лошадей. Поселок еще не проснул­ ся. На широкой чисто выметенной улице было пусто. Лошадиные копыта звучно рубили крепко схваченную ночным мороз­ цем дорогу, ломали в лужах розовый от зари ледок, (йз Киршихинекого сивера до­ носилось исступленное токование тете­ ревов. Над головкой ключа, стояла покосив­ шаяся часовня с обитым жестью осьмико- нечным крестом на круглой замшелой крыше. Зачерпывая ведра, Герасим увидел на черной и скользкой стене часовни при­ клеенную хлебным мякишем бумажку, ве­ личиной с тетрадочную обложку. Расплес­ кивая воду, поставил он ведро на камен­ ную приступку и принялся по складам разбирать на бумажке печатные косые буквы. До конца он не дочитал. Ему сде­ лалось страшно, как конокраду, которого вот-вот поймают сидящего верхом на во- рованой улике. Он испуганно огляделся по сторонам и с облегчением вытер высту­ пивший на лбу пот. Никто его яе видел. Долго не думая, сорвал Герасим бумажку и сунул за пазуху. Лошади еще не на­ пились, но он щелкнул бичом и торопли­ во погнал их домой. В сенях на деревянной с резными спин­ ками кровати спал Тимофей, разметав по синей наволочке черный чуб. Над кроватью, под самой крышей, висели на переклади­ нах прошлогодние веники, источая пря­ ный запах сухой листвы, у изголовья стояли винтовка и шашка. Едва Герасим притронулся к одеялу, как Тимофей про­ снулся, сел и принялся протирать кула­ ком глаза, —1Гляди, какие штуковины везде на­ леплены, — Герасим протянул ему бу­ мажку. Меняясь в лице, пробежал ее Ти­ мофей глазами и спросил, чувствуя, что пересохло в горле: — Везде, говоришь? — Чуть не на каждом заплоте. В об­ ратный путь я это только разглядел. — Срывал бы ты их к чорту. — А ну их! — отстранился от него Герасим. — Еще подумают, что я нале­ пил. Подальше от них, подальше... Тимофей кое-как оделся и выбежал на улицу, на бегу застегивая воротник гим­ настерки. На перекрестке, у одного из заплотов густо сгрудились казаки. Выше всех на целую (голову стоял в толпе Платон Волокитин в лихо сбитой на са­ мый затылок папахе. Он зычным голосом читал семеновское воззвание, водя по не­ му пальцем. Тимофей тихонько подошел и остановился у Платона за спиной. Многие из казаков сразу же подались прочь от заплота. Етшфан Козулин, желая преду­ предить Платона, толкнул его украдкой от Тимофея в бок, но Платон продолжал, читать. Дочитав до конца/, он весело ска­ зал: — Ну, казаки, дождались мы праздни­ ка. Теперь краснопузым крышка... — Разве? — ошеломил Платона Тимо­ фей. Платон повернулся и сразу стал ни­ же ростом. Но, видя сочувствие поредев­ шей толпы, ободрился и с явной издев­ кой не сказал, а пропел: — Вот почитай, почитай... Сразу по­ веришь. — Таких бумажек я бы и тебе не со­ ветовал читать, — ' Тимофей быстро по­ дошел к заплоту, сорвал воззвание и стал его рвать. Платон, скаля зубы, попросил: — Не рви, лучше дай на раскурку. Тимофей рассердился, голос его зазве­ нел от напряжения: — Может сам налепил, а теперь на раскурку просишь. Ловкач... — Что ты, что ты, Тимоха? — не на шутку перепугался Платон. — Да я поз­ же всех сюда пришел. Народ подтвердить может. Не греши, паря, не взводи на ме­ ня поклеп. Ведь тут дело не шуточное. — Если знаешь, что не шуточное, так нечего было горло драть. Вся улица тебя слышала. — Да я по дурности это, Тимоха, ей богу, по дурности. — Раз по дурности, так не торчи тут. Уходи давай. Платон сначала пятился, продолжая оправдываться, а потом повернулся и без оглядки пошел в свою ограду. Следом за ним, хитренько посмеиваясь про себя, ста­ ли расходиться и остальные. Старик Лос­ кутов, проходя мимо Тимофея, ехидно спросил: