Сибирские огни, 1941, № 2

перекинул ее через седло. Роман бросился ему помогать. Теперь, когда глаза козули замутнились, похолодели, он смог спокойно заглянуть в них. — И что это со мной сделалось? — спросил он с недоумением Тимофея. — Теперь вот гляжу на козулю — и ничего, а тогда до слез проняло. •— На мертвого, брат, всегда легче смо­ треть, чем на того, кто помирает. — Ото­ звался Тимофей. — Эту арифметику я от корки до корки выучил... На зимовье они вернулись всех позже. В каменке снова трещал веселый огонь. Капитоныч с Филькой свежевали большо­ го гурана на1‘земляном полу зимовья, а Ге­ расим и Никуда, вернувшиеся с пустыми руками, завистливо поглядывали на них да переругивались между собой, упрекая друг друга в неумении охотиться. Увидев, что Тимофей и Роман вернулись с добы­ чей, они выбежали встречать их. Никуда еще с порога закричал: — А мы пустые... Ни одной козы не своротили. И все Герасим, все из-за него... — Да помолчи ты, холера! — рассер­ дился не на шутку Герасим. — Сш мимо стрелял, а я виноват. Но Никуда не унялся. — Ага, не любо, значит, правду слу­ шать? — хитренько прищурившись, зача­ стил он скороговоркой. — Ведь ежели бы ты не с подветренной стороны ехал, так мы бы обязательно двух штук уложили. Это уж как пить дать. — И, не слушая того, что ответил ему Герасим, он обратился к Тимофею и Роману. — Кто жв! это из вас отличился? — Оба, залпом стреляли, — отозвался Тимофей и лукаво поглядел на Романа, который, расседлывая коня, с опаской прислушивался к начавшемуся разговору. Он пуще всего боялся, чтобы не вздумал Тимофей рассказать, как он чуть было не расплакался над раненой козулей. Но Ти­ мофей и не думал над ним смеяться. И Ро­ ман с благодарностью подумал про него: «Не болтуша, молодец. Доведись бы такое до Никулы, так он бы полгода ходил и рассказывал о том, как я сробел над ко­ зулей». На охоте они пробыли неделю. За это время Тимофей и Роман успели крепко сжиться и, несмотря па разницу в возра­ сте, стать большими друзьями. Роману нравилось, что Тимофей смотрел на него, как на равного и много порассказал ему о том, как он был на войне. Привязался и Тимофей к Роману. Ему казалось, что Ро­ ман чем-то повторяет его собственную мо­ лодость, такую недавнюю, но тем не менее безвозвратно ушедшую. И, глядя на него, разговаривая с ним, он невольно любовал­ ся и лихо начесанным на бровь его чу­ бом, и безотчетным молодечеством, кото­ рое так и сквозило во всей его фигуре. Как ни странно, но именно случай с ко­ зулей заставил Тимофея заинтересоваться им, приглядеться к нему поглубже, а по­ том и привязаться к нему, хотя о дружбе не было сказано ни слова между ними. 6 Вешнее марево струилось над сопками. В желтой пене плавало высокое солнце. Над березовыми лесами заречья в веселой суматохе кружились стаи белогрудых га­ лок. От счастливого беспокойного крика их стоном стонала! даль. На просохших буграх горела ветошь. Драгоценна, затопив при­ брежные тальники, подступала к плетням огородов. В поселке гудели пасхальные колокола. Целые дни напролет принаряженные ка­ зачата толпились на колокольне, упОзино трезвонили. Только поздно: вечером с боем выпроваживал их оттуда церковный сто­ рож Анисим и, крестясь на бронзовую иконку над входом, замыкал обитые кра­ шеной жестью двери. Широкие, прямые улицы были начисто выметены. Во многих местах торчали вы­ сокие козлы качелей. На игрищах, радуя глаз шарфами ив цветного китайского га­ руса, водили хороводы давши. Холостежь, щеголявшая в контрабандных хромовых картузах, играла в городки и чехарду. Старики катали бабки, резались в карты на майданах, вели на завалинках нескон­ чаемые беседы. Только и было нового в этом году, что в Царской улице над дома­ ми богачей не шумели трехцветные празд­ ничные флага. Проходящий по улице христосовался с каждым встречным. — Христос йоюкреюй, — говорил он. — Воистину воскрес©, — отвечали ему. И целовали друг друга в сальные от пасхальных кушаний губы. Пуще всего не любил Елисей Каргин встречаться в такие дни с загубниками. Загубниками звайи в Мунгаловском людей, которые табак не курили, а, перемолов его с пеплом, чтоб крепче было, дожили за губу. Самым заядлым загубником в по­