Сибирские огни, 1941, № 2

ются. Разве вот только Ефимий. Гляньте, что с сетями стало? Герасим Егорович качает головой, сер­ дито насупливает седые лохматые брови и с укоризной, строго смотрит на прорван­ ные в многих местах, не очищенные от ила и мусора сети Ефимия, словно не они висят на кольях, а стоит перед его гла­ зами сам нерадивый к колхозному добру человек. Ефимий появился в бригаде недавно' и как-то сразу нам пришелся не но душе. Зовем его мы — «дорогие сотрудники». Всякий разговор у него с этого начи­ нается: «Вот что я спрошу, дорогие со­ трудники», А разговор у него с подход­ цем, с хитрецой, й говорун он необыкно­ венный. Есть такие «философы». Разго­ воришься впервьш и скажешь: «любопыт­ ный старикан», а на проверку выйдет — пустой человек. Так и Ефимий. О «высо­ ких материях» заведет разговор и все равно сведет к теме «своего интереса». Мы знаем в чем «свой интерес» у Ефи­ мия. Единоличная жизнь. И вышел раз у него конфуз в колхозе со «своим интере­ сом». Рыбку стал продавать на сторону. Исключили из колхоза. Забегал тогда Ефимий, слезно умолял принять обратно. Простили на первый раз. 'Каждый раз, втягиваясь в куст, где устроен у меня скрад, я тихо говорю: — Ну, здравствуй, Чернуха. Как идут дела? Лодку завожу в куст осторожно, ста­ раясь не раскачивать веток. Устраиваясь, продолжаю: — Посидим, Чернуха, посмотрим, како­ ва зоря будет сегодня. А ты все толсте­ ешь, приятельница? Возле борта лодки развилина куста. На ней сооружено из сена и сухого камыша гнездо. Внимательные глаза на острой мордочке смотрят на меня оттуда. Черну­ ха с аппетитом уничтожает цветки на тальниковой ветке. Мое прибытие и то, что я сижу рядом с ней и могу даже тронуть ее рукой — все это ни в какой степени не тревожит Чернуху. Это водяная крыса. Наше знакомство произошло в первый день охоты. Приве­ зенное мной для скрадка сено оказалось для нее кстати. Она строила гнездо и не преминула воспользоваться таким отличным строительным материалом. На другой день я застал ее уже в прочном новом гнезде. При моем появлении она грузно шлеп­ нулась из гнезда в воду. Но, увидев, что я человек мирный и не склонен разрушать ее жилище, она вскоре опять забралась в него. Выстрелы вначале пугали Черну­ ху: она выскакивала из гнезда и долго плавала под кустом. Но так продолжалось только два дня. Свою территорию Чернуха яростно от­ стаивала от вторжения других крыс. А их было в ту весну много. Очень часто за кормой возникал писк, бултыханье. «Не­ приятеля» Чернуха гнала за пределы ку­ ста и, вернувшись, с видом победительни­ цы залезала в гнездо. Один раз я положил на скамейку су­ харь. Чернуха сидела в гнезде. Сухарь быстро привлек ее внимание. Она взбе­ жала по наклонившейся к борту ветке на скамейку, настороженно взглянула на меня и тронула его. бухарь скатился со скамьи. Вскоре из гнезда раздался хруст. Предложенный завтрак пришелся Черну­ хе по вкусу и через короткое время она опять уже сидела на скамье: «Нельзя ли, мол, еще кусочек такой необыкновенно вкусной пищи». Несколько зорь я провел в новых ме­ стах. Потом решил, навестить старый скрадок. Дни стояли теплые, солнечные. Куст оделся яркой зеленью. В гнезде, полуприкрытом веткой, лежало восемь, тесно прижавшихся один к другому, тем­ ных комочков с забавными острыми мор­ дочками. Чернухи в гнезде не было', но она появилась немедленно, готовая к яро­ стной защите своего семейства. Узнав меня, она спокойно прикрыла собой дете­ нышей — и ни разу больше не взгляну­ ла на меня. В день возвращения с охоты я еще раз решил навестить ее. Но ни гнезда, ни Чернухи с ее семейством я не нашел. На­ кануне была сильная буря и, вероятно, ветер сорвал гнездо. Я постоял возле ку­ ста. Крыс вокруг плавало много, но Чер­ нухи, с ее отличительной окраской, не было. Несколько дней холодные ветры разгу­ ливали по полоям. Солнца не было. Тя­ желые тучи неслись над самым бором и часто белая крупка падала сверху на ве­ сеннюю землю. А тут вечером, уже после захода, небо очистилось и нащ нами заго­ релись веселые яркие звезды. Отличной обещала быть утренняя заря. Задолго до восхода устроились мы на своих местах.