Сибирские огни, 1941, № 1

— Ну, рассказывай, что ты интересного видел за этот месяц, — обратился я к задум­ чиво смотревшему в воду Аркаше. — Ну-у... Разве расскажешь все... Тут на­ до целый день рассказывать... Аркаша развязал рюкзак и достал несколь­ ко толстых папок и какую-то коробку. — Вот, Лютик Ваныч подарил, — сказал Аркаша, подавая папки. — А собирали вместе. Я раскрыл одну из них. Это был гербарий- дневник путешествия Мардера с ребятами по тайге. Под каждым из засушенных цветков, под лепестками трав были написаны латин­ ские названия растений, место и время, где они были найдены. Действительно, это был путевой дневник экспедиции, по нему можно было восстановить и маршрут экспедиции и все., что случилось с экспедицией в пути... $ Мундыбаш, Кондома, Кизас, Мрассу и десятки других названий таежных и горных рек и уро­ чищ. И чудесные! горные цветы, начиная с нежной виола-унифлора— фиалки, кончая редкой в горах «цирцеей лютерианой». Аркаша раскрыл коробку. Переложенные ватой, в ней лежали камешки всех цветов — самоцветы, какие когда-то мне показывал гео­ лог Петренко на берегу Кондомы, и еще такие, которых я не видел: с золотыми и серебря­ ными блестками, с ярко алыми прожилками и крапинами. —■Это я сам собирал, когда шли с Петрен­ ко. Это так, для ребят, в школу. А мне они неинтересны. Мы же искали железо и марга­ нец, — сказал Аркаша, точь-в-точь так, как говорил мне Петренко: «не интересуюсь дра­ гоценностями»... Я улыбнулся. — Ну, конечно, — сказал Аркаша, заметив мою улыбку, — конечно, нам эти камешки для удовольствия. Их ведь тут сколько хочешь. А нам надо было руду найти... Вот мы с Пет­ ренко на Каратаге оконтурили такое место­ рождение, что... На будущее лето пойдем мар­ ганец искать. Аркаша уже считал себя разведчиком и жителем Страны Темира. Перелистывая страницы гербариев, он на­ чал рассказывать. И рассказ его превратился в такую интересную лекцию, что скоро около нас собрались почти все пассажиры карбуза, за исключением Петро и Михайлы, которые, ь не уставая, отбивали хребями. Судно наше очень быстро скользило по ' перекатам, а река извивалась, как убегающая змея... Я удивился тому, как много узнал Аркаша за этот месяц путешествия по Стране Те­ мира... КРАСИЛОВСКОЕ БУЧИЛО Мы догоняем «салик», на котором плывут двое шорцев. Это плот, связанный из двух десятков бревен, обычное средство пере­ движения шорцев вниз ио реке. Это и удоб­ но, и выгодно. Надо человеку съездить в Мыски или в Оталинск, он на берегу срубает десяток хороших лесин, связывает их в плот — и судно готово. А в Сталински этот лес можно выгодно продать. Так что путешествие даже приносит доход. — Эзенок! — ''кричат с «еалжа». — Эзенок! — 'отвечаем мы хором. — Кая паарчам? — спрашивают шорцы нас. — Мен паарчам Кузнецк! — отвечает за всех Петре. Это — традиционное приветствие на Мрассу, поздороваться и спросить: кая паар­ чам — куда идешь?.. Именно, не плывешь, не едешь, а идешь. Встретятся верховые шорцы на таежной тропе и обязательно спросят друг друга: куда идешь? В поезде встретились двое знакомцев, опять-таки — «куда идешь?». Так принято. Бели мы обгоняем салик, то нас обгоняют кебе — узкие, выдолбленные из одного ствола лодочки шорцев. У нас их зовут «душегубками». Действительно, диву даешь­ ся, видя как среди бушующего потока легко и уверенно скользит это легкое и вертля­ вое суденышко. Шорцы управляют им мастерски. Пловец стоит на ногах, в руках его1 шест, которым он ритмически отталки­ вается о дно реки, кебе стремительно и лег­ ко, как игла, мелькает среди воля. Так же они подымаются и вверх по реке. Наш карбуз вдруг подхватило и помчало, как щепку. Впереди на полкилометра река кипела и рокотала, перекатывая камни. — Это разве ж порог?! — улыбаясь кри­ чит Петро и ворочает гребью, проводя кар­ буз между огромных камней, вздымающих­ ся из воды. Карбуз ныряет, подпрыгивает. Мчимся мы со скоростью глиссера — так, что ветер свистит в ушах. В какие-нибудь две минуты мы проскочили километровое расстояние. Петро утирает брезентовой ру­ кавицей побагровевшее от напряжения лицо и говорит: — Вот впереди пороги, так пороги, Кра- силовское бучило... Ух... — Он трясет голо­ вой. Мы плывем ио зеркальному широкому плесу. И вдруг откуда-то из-за поворота реки слышатся трели знакомого, прекрасно­ го голоса: