Сибирские огни, 1941, № 1

Сразу ксе передают... Ты приехал, слово сказал, и мне слышно. Семен смеялся. Смеялись женщины и мальчишки. Семен вытащил из кармана дождевика несколько кедровых шишек и бросил мальчишкам, предложил и мне: — Ночью в тайте веггер большой гулял, шишек насшибал, сколько хочешь, бери, — пояснил он. Видя сборище на берегу Кобырсу, под­ ходили новые люди. Охотники подходили, произнося свое учтивое «эзенок», и уса­ живались около нас на корточки, не вме­ шиваясь в разговор, дымили своими трубка­ ми. Пришли девушки, смуглые, черноволо­ сые, похожие' одна на другую. Двух из них мне Семен представил: — Дария и Мария, шибко хорошо поют... Миловидная, маленькая Дария, одетая по- городски, смущенно спряталась за спину своей высокой подруги Марии, молодой, сильной женщины, с широким румяным ли­ цом... Люди говорили по-шорски. Семен пересме­ ивался с девушками и серьезно о чем-то говорил со старинами. Те досасывали труб­ ки и, сплевывая, степенно соглашались: — Эзе, эзе, Семен... Почти внезапно наступила темносиняя ночь. Крупные и очень яркие звезды, какие можно видеть только здесь, повисли прямо над головой. В темноте почти не видно было лиц; вспыхивали огоньки трубок, освещая на миг то стариковское морщинистое' ли­ цо1, то молодые, блестящие глаза юноши. — Петь, Семен, надо! — раздался чей-то голос. Его поддержали другие. Семен, усадив подле себя Дарию и Марию, приготовился иеть,| Он пересказал мне песню, которую' собирался исполнить. И вот зазвенел его молодой голос: ■ Хочу на лицо твое, Кунарыкг, Хоть раз поглядеть при народе... Звучным альтом ему Ответила Дария: Разве не видел ты, Аккулун, Солнца ясного на восходе? .. Снова просит (Красавицу Аккулун: Дай потрогать косы твои, Кунарыкг, Порадуй хоть раз меня!.. Озорница Кунарыкг звонким голосом Да­ рии снова ему ответила: Иди-ка лучше, погладь , Аккулун, Хвост породистого коня... Дошло еще упрашивал Аккулун Кунарыкг показать ему свою красоту, но смеялась Кунарыкг над влюбленным. Голоса певцов, сливаясь в одни, как струи Кобырсу и Ipaiccy, плыши по реке, отдава­ лись в горах. Народ, не шелохнувшись, слу­ шал певцов, лишь изредка вырывался общий вздох восхищения: 1 — А-боо!.. яхши, яхши!.. Дария и Мария пели песню о Ленине: Если даж е увянет душистый цветок, На земле аромат его останется. Бели и умер аргыш Ленин, Имя его навеки на земле останется... Так пели девушки высокими, грустными голосами. Пели они еще песню о звезде Шолбаи, которая девушкам предсказывает счастливую любовь, юношам удачу в охоте. Семен спел песни о реке Мрассу — любимой реке горного народа, и песню о Золотом озере — Алтыи-коль. Сидевший рядом со мяой старик-охотник Шулбай упарил себя ладошками по коленям н сказал: — Мой песню слушайте, пгор-кижи!.. Он, раскачиваясь, запел о своей охотни­ чьей жизни. Еще маленьким он упал с кедра, куда лазил за шишками, и сломал се­ бе руки и ноги. Не раз он встречался с, медведем один на один, не раз бурные гор­ ные реки выбрасывали его из лодки. А охотник Шулбай не унывал. Хороша (Охот­ ничья жизнь, есть у охотника лыжи, есть ружье; в тайге! много белок, в тайге есть у пего свой шалаш... Хорошо охотнику живет­ ся. Он приносит пушнину в лавку и берет за нее порох, свинец, ситец, сладкий табак и конфеты в серебряных бумажках для сво­ их внуков. Эх, хорошо охотнику живется... Так пел старый охотник, тут жо сочиняя свою песню... В эту ночь долго не смолкали молодые а старые голоса над рекой Кобырсу... Нет, я не жалел, что проделал трудный путь в Усть-Кобырзу. Весь следующий день я записывал от Се­ мена, от Дарии и Марии и от старика Шул- бая чудесные шор-сарыны, напевные, как горное эхо, яркие и самобытные, как шор- тайга... ПОСЛЕДНИЕ МОГИКАНЕ Узнав, что я встречался с охотником Каро­ лом, человеком в тайге известным, люди в Кобырзе мне говорили: — Надо ехать к нему. Раз обещал при­ ехать в гости, нельзя нарушать слова. Карол шибко хороший человек. Нельзя обижать... Особенно на этом настаивал старый анчи Шулбай, давний друг и ровесник Карола. Он