Сибирские огни, 1941, № 1

прозвучало имя Сулико. Девушка по-своему пела грузинскую песню. Чудесно звучала грустная и страстная, лю­ бимая песенка далекого южного народа здесь, в тайге, в устах шорской горянки. Конкордий, конечно, не мог долго молчать, и девушка должна была отвечать на его вопросы. Ее зовут Кезен. Кезен Каныштаро- ва. Она возвращается из Сталински в родной Челейзу-Анзасс с курсов воспитательниц. В своем колхозе она соберет малышей в дет- ясли и будет учить их разным играм. Ей скорее надо попасть в Челейзу-Анзаюе. Она оставила чемодан в Таштаголе, его пе­ реправят вслед с караваном, который пойдет из Таштагола через неделю. Я предложил ей положить ковригу, кото­ рая уже порядочно намокла, в мой рюкзак. Кезен отдала мне хлеб и мы разговорились. Узнав, что я иду записывать песни и сказки, Кезен расхохоталась: вот какой чудак! Разве в городе люди не поют песен, разве у деву­ шек в городе нет голосов? Она песню о Су­ лико услышала в городе — очень хорошая песня, и вот всю дорогу поет ее и уже по­ ловину переложила на свой язык. И в Челей- зу-Анзассе она научит этой песне всех де­ вушек. А сколько в городе поют других пе­ сен... — Ты, видно, смеешься надо мной? — «казала она, став серьезной. — Зачем смеешься? Человек не пойдет из города в тайгу за песнями. Ты смеешься... Мне долго пришлось уверять горянку. — Ладно, я сама тебе песни пришлю. А е Кобырзе спроси Марию и Дарию — мои подруги. Много песен знают... Уже вечерело. В тайге темнеет быстрее, чем в степи. Мы уже с час подымаемся !в гору по скользкой каменистой тропинке, среди мок­ рых ветвей, хлещущих по лицу. Конкордий совсем раскис и тащился где-то позади. Да и я так устал, что готов был упасть на зем­ лю и не двигаться: чорт с ним и с дождем, и с тайгой, лишь бы припасть к земле и ле­ жать, дав отдых мокрым ногам, ноющим плечам... Но впереди шла Кезен, ее маленькие ноги в стоптанных башмаках ловко переступали с камешка на камешек, она гибко уклонялась от ветвей и не обнаруживала никакой уста­ лости... Едкий пот выедал мне глаза, ремни рюк­ зака врезались в плечи и, казалось, растерли тело до костей. А в довершение всего пошел дождь такой сильный, что идти было невоз­ можно. Пришлось пережидать под пихтами. — Товарищ Каныштарова, — спрашивал Конкордий, — далеко ли еще до Чжалзая?.. —• Еще один перевал. -—• Так, может, лучше нам здесь заноче­ вать, — робко предложил я. — Ночуй здесь, -— спокойно ответила Ке- зен. — А я пойду. Чжалзай недалеко. Девушка, повидимому, не хотела оставать­ ся в тайге с чужими людьми. И я не хотел оставаться с таким попутчи­ ком, как ветеринар. Одни мы и к завтраш­ нему вечеру не доберемся до улуса. Как только ливень немного поредел, Ке­ зен, перекинув узелок через плечо, трону­ лась в путь. Подъем становился все круче. У меня гулко забилось сердце и застучала кровь в висках. Мы, вероятно, поднялись на большую высоту. К ногам, казалось, были привязаны гири, так тяжело было их пере­ двигать с места на место. А Кезен шла и шла, по временам лишь останавливаясь, что­ бы смахнуть с лица пот и дождевые капли. Ее 'лыжный костюм давно промок и очень мешал идти. Было уже совсем темно. Я спотыкался, падал, задыхаясь, поднимался и снова шагал. —1 Товарищи, передохнем! — откуда-то из темноты, сзади тоскливо кричал Конкор­ дий. — Ну что же это такое!.. — Отдыхая, а я пойду, — неизменно от- > вечала Кезен, не останавливаясь. И мне показалось, что эта девушка смеет­ ся над нами, что она жестоко испытывает нас. В каком-то смутном полусне, прикусив соленые, саднеющие губы, я шагал за Ке­ зен, больно ушибая колени о камни, караб­ кался, цепляясь за кусты, и в голову мне лезли нехорошие мысли. «Зачем я вообще отправился в эту доро­ гу, — думал я, — да еще пешком. Я мог бы остаться с Лютиком Вачшчем, с Аркашей и хорошо провести свой отдых. Или в Ташта- голе сидеть бы и дожидаться лошадей, а не пускаться в путь с незнакомым человеком в незнакомые места, под ливнем, по грязи, в легоньких ботинках. Нет, мне хотелось себя испытать, испытать свою выносливость и — как мальчишке броситься в неизведанное. Это еще пристало бы Аркаше... Вот теперь и рассчитывайся за свое геройство... Этот чор- тов перевал может стоить мне дорого, чор- товстш бьется сердце, так хочется пить. Ну, кому нужен этот бесцельный, копеечный ге­ роизм?.. Над тобой после посмеются, как вот сейчас, вероятно, смеется эта шорская дев­ чонка, которой такие переходы нипочем». Так я думал и, ничего не видя перед со­ бой, ощупью, медленно продвигался вперед, ловя воспаленными губами капли дождя. Но дождь скоро перестал. Подул холодный,