Сибирские огни, 1941, № 1

житель, нашедший на горе чудодейственный камень, который, будучи брошен в костер, родил железо. Таштагол по-русски означает «камень на ладони». Геолог держал на своей ладони ка­ мень, в котором заключалось будущее Стра­ ны Темира, будущее пустынных гор, среди которых мы с ним находились, будущее ди­ кой Кондомы, с ревом мчащейся у наших ног. —1Камень на ладони! Какое название придумали! А? — восхищенно оказал геолог. Его заросшее бородой лицо и серые с при­ щуром глаза улыбались. — Целая поэма! По­ нимаете, всякий раз, когда я беру в руки РУДУ, слово Таштагол наполняется для меня большим смыслом. Камень на ладони... Мне представляется, что вся наша страна держит Горную Шорию на своей ладони и разгляды­ вает ее: какой клад открылся в Кузнецком Алатау! Чем больше мы его разглядываем, тем драгоценней он нам кажется! Геолог, как все искатели кладов, развед­ чики и следопыты, был мечтателем и поэтом. Мы перешли через бурлящую Кондому по раскачивающемуся от ветра висячему мости­ ку и поднялись на гору Таштагол, к одному из разведочных копров. Отсюда были хорошо видны и поселок, раскинувшийся в долине, и извивающаяся серебристая Кондома, и Ша- лымский перевал, уже окутанный голубова­ той дымкой_ сумерек. — Вот мы стоим на железе, — начал Петренко и обвел рукою горы. — Под нога­ ми у нас гудит и вздрагивает земля. Там, в подземном городе, подрывают аммоналом ру­ ду, стучат отбойные молотки, по штольням бегут электровозы с длинными составами ва­ гонеток... Я знал, что подземного города еще нет, но, увлеченный мечтой геолога, слышал гул под ногами, видел широки© штольни, осве­ щенные цепочками огней, видел горняков, вс© глубж© уходящих к сердцу горы. —- А вот там, — геолог указал через Кондому на Шалымский перевал, — там же­ лезнодорожный мост через реку. Сюда идут поезда из Сталишжа за рудой. А вон, в рас­ падке у ручья — электростанция, белая, высокая. По ночам она будет сиять, как ска­ зочный дворец... Высокий, бородатый человек в длинном дождевике, освещенный закатом, протягивал свой геологический молотов то в одну, то другую сторону, и, как в сказке, в этих ме­ стах возникали то ажурные копры, то высо­ кие, ярко освещенные здания, то россыпи ве­ селых огней среди многолетнего дремучего пихтача. Серебристой линией железной до­ роги соединились две озаренные огнями кре­ пости в горах и тайге: Оталинск, с его грандиозными домнами, мартенами, и Ташта­ гол — камень на ладони, питающий рудой заводы стали и чугуна. Велика сила мечты человека, который сам творит будущее и знает, что мечта его — сама жизнь! Геолог повернулся к долине, уже затяну­ той синевой. Там мигали редкие огоньки по­ селка, но были необычайно крупны и свет­ лы низкие звезды в фиолетовом небе. — Вот он — город Таштагол. Видите — проспект Энтузиастов, такой же широкий, красивый, ка® проспект в Сталмнсюе. Вон Дворец Горняков, зеленые аллеи, стадион и много, мною огной... И видели мы в темной долине будущий город, сияющий множеством огней, светлый город, имя которому Камень на ладони, — чудесную столицу нашей обетованной Стра­ ны Темира. — Завтра ухожу на верховья Кондомы, — сказал Петренко. — Пробуду, вероятно, не­ делю —■две. А возвращусь — поеду встре­ чать семью, едут сюда... Согласились при­ ехать. Навсегда. И видно было, как этот высокий и силь­ ный человек рад был поделиться со мной, случайным его собеседником, своим долго­ жданным счастьем... ВСТРЕЧА НА ПЕРЕВАЛЕ Геологи, после трех дней жарких споров над своими геологическими картами и расче­ тами, после долгих разговоров о руде, ушли из Таштагола — кто на Кочуру, кто на Ше- регеш продолжать разведки в горах. Петрен­ ко ушел на верховья Кондомы «оконтуривать хвосты таштагольских месторождений». Так он выразился, прощаясь со мной. Я уже несколько дней отсиживался в по­ селке. Не было лошадей, не было попутчиков на Кобырзу. Тяжелый дождь непрерывно по­ ливал землю. Попутчик, наконец, нашелся. Это был молодой, длинноногий ветеринар в очках, направлявшийся из Кузедеево в кол­ хоз «Шор-аичи». Он, как и я, ждал лошадей, но, наконец, макнул рукой и решил идти пешком. — Надо идти, не взирая на атмосферу, — решительно сказал он, — меня ждут. Вот и пойдем вместе, а то одному в тайге скуко­ та — пихты да дятлы,-Поговорить не с кем. На лицо ветеринара, повидимому, ни гор­ ное солнце, ни бураны не действовали, — покрытое на щеках медно-рыжим пушком, оно было по-детски розово и веенущато.