Сибирские огни, 1941, № 1

Конечно, он идет не за тем чудесным кла­ дом-сундучком с золотом и каменьями, какой в старину, в ночь под Ивана Купалу, в ночь цветения папоротника, искали многие люди. Он ищет в земле богатства, которые одно­ му человеку ни за что не поднять. Они назы­ ваются золотом, черным золотом, белым зо­ лотом, голубым золотом. . Он ищет клады для веет людей. По его следам к кладу приходят люди, строят город, рудник, ставят машины, пробивают входы в каменные горы, в земные глубины. И текут из недр богатства, будь то черное золото — уголь и нефть, или железо, или настоящее желтое золото. Там, где еще недавно разведчик разводил «вой одинокий костер, там, где стояла его маленькая палатка, будут сверкать электри-' ческие огни, молодой просторный город рас­ кинется в долине. И немногие жители этого города будут знать, что своим местожитель­ ством и работой они обязаны человеку, ко­ торый открыл для них клад в этих местах. Если бы я строил новые города, я обяза­ тельно называл бы одну из новых улиц име­ нем разведчика, по чьим следам пришли мы строить эти города, и на этой улице ставил бы ему памятник. В Магнитогорске, в Сталинске, в Хибинах, в Соликамске, на Камчатке и во многих дру­ гих городах следовало бы это сделать. В 'Стране Темира для разведчика земпых кладов столько разных маршрутов, столько неоткрытых еще богатств, что ему хватит работы на всю жизнь. И не одному, а сотням разведчиков. По берегам Кондомы, Мрассу, Томи и сот­ ням безымянных гарных и таежных рев, в вершинах Каратага и Мустага будут возни­ кать новые города и селения. И по ним мы когда-нибудь восстановим весь путь, какой прошли геологоразведчик Петренко и его со­ товарищи. Мы сидели с ним на берегу Кондомы в предвечерний тихий час, когда спокойное осеннее солнце медленно падало за вершины гор, поросших непроходимой чернью. Петренко, простирая руку в сторону тай­ ги, сипевшей на взгорьях Шалымского пере­ вала, звонко, как стихи, продекламировал: — Рачения и трудов для сыскавия метал­ лов 'требует пространная и изобильная Рос­ сия. Мне кажется, я слышу, что она в сы­ нам своим вещает: «Простирайте надежду и руки ваши в мое йедрб и не мыслите, что искание ваше будет тщетно!» Геолог вслушался в свои слова и восхи­ щенно вздохнул: — Ведь как здорово это сказано у Михай- лы Васильевича Ломоносова! Еще в технику­ ме я прочитал это, и вот каждое слово на всю жизнь запомнил. У ног геолога лежала грудка собранных им на берегу разноцветных галек, до блеска окатанных стремительной кондомской водой. Неразлучный с геологическим молотком, Пет­ ренко по привычке ловкими ударами раска­ лывал камешки, прищурив серые глава, раз­ глядывая изломы. Камешки рассказывали ему много такого, что было скрыто от меня. Держа на ладони фиолетовый кристаллик, Петренко ласково сказал: — Вот куда тебя занесло, голубчик. Боль­ шой путь тебе пришлось проделать. И разъяснил мне: ■—• Прослойки флюорита встречались мне в вершинах Алатау, где берет начало Кон­ дома... Он взял из грудки кроваво-красный каме­ шек с черными прожилками и расколол его молотком, как орешек. — Сургучная яшма. Если этой галечке придать огранку, отшлифовать, она станет почти драгоценностью. Например, красивой брошью в золотой оправе... Я не успел протянуть руку к самоцвету: Петренко равнодушно бросил его в зеленый поток Кондомы. — Дымчатый топаз... Это уже князек сре­ ди самоцветов. Горный хрусталь... Голубая яшма... Гранат-альмандин... — геолог, под­ кидывая камешки на ладони, перечислял наз­ вания. Я невольно оглядел берег Кондомы. Выхо­ дит, что мы попираем ногами россыпи дра­ гоценностей! Геолог тем же безразличным движением метнул камешки в сторону, на берег, усы­ панный галькой, и усмехнулся: — Меня пока мало интересуют драгоцен­ ности! — Он далее вытер ладонь о полу сво­ его донедевика. — В этих горах я ищу не самоцветы... Петренко вытащил из кармана дождевика бурую, ноздреватую глыбку, совсем некраси­ вую по сравнению с яшмой, и взвесил ее на ладони. — Железная руда. Пятьдесят процентов железа. Это драгоценность! Это сила! Я взял ее там... — Геолог махнул рукой на другой берег Кондомы, на взгорье, где среди леса виднелось несколько дощатых копров геологоразведки. — Таш-та-гол! — задумчиво сказал Пет­ ренко, разделяя слово на составные части. Так называлась гора, куда он указал рукой. Так ее некогда назвал какой-то шорский