Сибирские огни, 1941, № 1

выглядело угловатым и каким-то пестрым. Под глазами густые тени. На широком пере­ носье залегла глубокая морщинка. Они приехали. Около Тани вмиг оказалась женщина в белом, бережно подхватила ее под руки, л увела во внутренние покои се- пого, двухэтажного, приземистого корпуса. Митя шел следом, но далее приемной его не пустили. Все стихло. Через дверь доносились попискивания ребят, густо пахло лекарством. Никто не выходил к Мите. Он шагал из угла в угол и мучился своими страхами и еще тем, что никак не мог управиться с рука­ ми — они, как чужие, повисали вдоль тела. «Эх, товарищ младший лейтенант!.. Были бы вы живы...» Так в мыслях он разговаривал со своим умершим от ран другом и начальником, лю­ бимым командиром взвода, с которым еще на фронте привык делиться всем, что его радо­ вало или огорчало. Впрочем, если бы и жив был командир — как бы он помог ему в таком щекотливом деле!.. Женский организм — темный. Разве упрекнул бы за необдуманный подарок. Уж как теперь Митя раскаивался, что сам уго­ ворил Таню обуть модные башмаки на высо­ ком каблуке. Вот это чортово французское копытце и не привело к добру. Занятый самим собой, своими мыслями, не сразу Митя заметил, что из боковой двери вышла и уселась за стол старенькая аку­ шерка. Засверкала очками и складки боль­ ничного халата белыми струйками потекли с ее худых плеч на пол. —■Ну-с, молодой человек, рассказывайте. Митя остановился перед нею на вытяжку, в его беспокойных глазах вспыхивали огонь­ ки мольбы горького, неодолимого стыда. — Я действительно виноват, граждан­ ка, — глухим, срывающимся баском каялся Митя, все еще единоборствуя с руками. — Не доглядел. Она немного оступилась. Обувь у ней была неподходящая... Но неужели нет надежды спасти ребенка? Неужели он умрет? —I Ребенок! Почему же он должен уме­ реть? Акушерка удивленно посмотрела на Митю. — Я ,ве разбираюсь в этих вещах, — быстро проговорил тот, — но мне сказали... Мне говорили, что ей грозит... изъятие ре­ бенка... Преждевременные роды... Кесарево сечение грозит... — Кесарево!? — Мне так сказали. Я не знаю... Она та­ кая слабая! — Глупости, молодой человек! Вам наска­ зали, а вы уши распустили... стыдно! — Акушерка встала и направилась к двери бе­ лая как тень. — Стойте! — крикнул Митя. — Меня к ней пустят? — А зачем вам к ней? Если в самом деле худо будет — пустят... Она пожала плечами и улыбнулась. Дверь захлопнулась и в приемной опять все стихло. — Ну, и яга-баба! Тут такой (случай, а она смеется!.. Сама-то ее рожала, видно!.. Митя зарделся от гнева и желания плю­ нуть, ударить кулаком в дверь, за которой скрылась фельдшерица. Но ведь в ее руках теперь жизнь Тани, и он сдержался. Только вздохнул так, что колыхнулся лист с фами­ лиями больных на стене. Выйдя из приемной, он пошагал по ули­ цам, медленно приходя в себя. 2 Но куда идти?.. К Люде? Выслушивать ее упреки и эти ужасные рассказы о тяжелых родах? Да ни за что на свете!.. В кино, в сад, в кафе? — Нет, и это не­ возможно, ведь в том сером доме страдает,, мучается Таня... Конечно', мало ли что бывает 1в жизни! Пасовать перед ее причудами боевому отдел- кому невозможно. Про запас для равновесия души хорошо всегда иметь какое-нибудь увлекательное дело, — так, бывало, говорил младший лейтенант Петров. Но если увлека­ тельного дела нет, — прибавлял он, — займись тем, какое есть, и все равно оста­ вайся в форме. Умный, дорогой товарищ! Это с ним Митя говорил в мыслях, о нем с гордостью и неж­ ной любовью рассказывал Танюше, и она* даже в жаркий московский день вздрагивала и зябко куталась, тихо восклицая: — Как только можно решиться на.такое!.. Верно, вот было дельце! Мглистое, медленное, как бы примерзшее к верхушкам сосен утро не выветрится из памяти. Никогда не забудутся ни эта горная, ни в какие морозы не застывающая, оголте­ ло-быстрая речушка, ни слова комвзвода Петрова!: — Что ж, товарищи! Переправы нам вра­ ги не приготовили. Обходить речку негде» мостов нет. А разведку закончить надо. Остается одно средство — брод. Купаться свежо чуток, зато дремоту выбьет. А ну-ка, хлопцы, за мной!.. И люди беспрекословно разделись, подняли над головами оружие и узлы с одеждой и вслед за Петровым вступили в ломающую кости ледяную воду.