Сибирские огни, 1941, № 1

он старался, вместе с тем, обогатить свои сти­ хи и конечной рифмой. Вот как звучит в его переводе вступление к «Джантару», начало ко­ торого построено, между прочим, на повторе того же звука «в»: ■«Это было в начале времен, В стародавний век золотой, Вечности начинался расцвет. Величавый брезжил рассвет Веры бурханов святой... В те времена, когда скакал Ветра быстрее конь Аранзал, Пика не только пестрой была, Пестрая пика острой была». Всемерно стремясь к аллитерации, Глоба жертвует плавностью стихотворной речи. Он нередко ставит ударения на тех местах, где они отсутствуют, например: / «Сьтграй мне ты на шанзе приятной», — то-есть «сыграй», вместо «сыграй», «шанза» (музыкальный инструмент), вместо «шанза». Или — «Иноходец резв и молод — Иметь длинной к чему повод?» Ради аллитерации он допускает неуклюжие, неприятные для слуха скопления звуков: «Наш учитель Ульянов-Ленин Н а в с е г д а н а с и ж и з н ь п о к и н у л», или --- «Сквозь унты ногти ног вылезли». Но если пренебречь этими (кстати, — лег­ ко устранимыми) шороховатастями стиля и оставить открытым вопрос о том, целесообра­ зен ли метод перевода, принятый Глобой, сбор­ ник «Бурятские и монгольские песни» произво­ дит, в общем, хорошее впечатление. Во вся­ ком случае, большая познавательная ценность его бесспорна. Глоба предлагает вниманию чи­ тателя ряд образцов любовной лирики. Сти­ хи — самые разнообразные. iB них звучит то боль вынужденной разлуки: «Санной дорогою вьется Витим, Снегом таежная хвоя звенит. С дальнего берега голоса нет. Сердцу печальному голоса нет»... то радость близкого свиданья: «Далеко за Баргузином Ярче звезды. Дважды восемь лет минуло Магедмаше. Дважды восемь лет минуло Магедмаше — Дорогая, свататься к тебе приеду!» Порою лирика приобретает политический колорит: «Синие васильки зацвели — Степь стала красивой. Советская власть пришла — Стала жизнь красивой». В обновленной степи раздается живой от­ клик на события, взволновавшие все народи мира. Народное песнетворчество отмечает скорбные даты. Вот песня, посвященная смер­ ти Ленина: «С южных гор на простор Сибири Строить гнезда слетелись птицы. Свет и счастье принес нам Ленин, С нами жил он и нас покинул». А вот другая, вспоминающая злодейское убийство Кирова: «Жаворонок, певший над холмом, Жаль, хищным ястребом убит. Жизнь любивший Киров, Жаль, подлой пулей убит». И рядом с этими песнями, овеянными тор ­ жественной скорбью, звучат светлые, призыв­ ные напевы, бодрящие своей жизнерадост­ ностью: «Строй за строем, ряд за рядом в ногу! Стройся, новый мир, светит нам солнце, С нами в ногу быстрый ветер, Солнцу с нами по пути. Будь готов!» Заканчивается сборник большим улигером «Сталин-батор» («Богатырь Сталин»), состав­ ленным народным певцом Тороевым.. Улигер — сложная литературно-музыкаль­ ная композиция, род былины, объединяющий речитатив с музыкальным сопровождением, чистую декламацию и пение с инструменталь­ ной музыкой иллюстративного характера. В переводе улигера Глобой проявлено мно­ го вкуса и удачно использована аллитерация. Здесь она служит е е только приемом звуко­ вой инструментовки стиха, но и средством для углубления мазков социальной картины, для раскрытия образа. Вот, например, какими соч­ ными и яркими красками блещет портрет Сталина: «Как большая гора, высокий, Как Мунко-Сардык, высокий, Самый сильный на всей земле, Снизу посмотреть — орел-птица, Сверху взглянуть —• могучий тигр — Сталшн-батора вижу таким... Каждое его слово — книга. Книгу берет в руки народ,' Жадными глазами читает, Жаром мыслей согревается, — ... • Жарко оледеневшая кровь забила... Сталин-батора имя произносим, Сталин-батора видим лицо... Светлый месяц, как ни светел, Всей земли не осветит... Сталин-батор всю ее освещает. Солнце, как бы ни горело, Всей замли не обогреет — Сталин-батор вою ее обогревает... Лесные деревья лесами, Луговые травы лугами, Наземные злаки замлею, Небесные птицы небом, Таежные звери тайгою, Морские рыбы морями, Все народы мира всем миром Великого Сталин-батора Вечно славят». Теплотой, задушевностью, подлинной чело­ вечностью проникнуты песни сборника. Они волнуют искренностью, глубиной чувств и мыслей. Прислушиваясь к их голосу, мы ви­ дим лицо бурят о-монгольск ото народа, то за ­ тянутое сумрачной дьгмкой тоски, то радост-