Сибирские огни, 1941, № 1

через хребты, леса и скалы, он говорил с мягкой улыбкой на крупном мужественном лице: — Наверно, дорога лучше, чем та, кото­ рую проложил богатырь -Кёзюйке? Богатырь пустил стрелу из лука, и стрела развалила тайгу надвое, — дорога готова! Тракт по­ строили, как стрелу пустили! Быстро! Рассказали ему о мостах через горные ре­ ки Бито и Ка-тунь, и он вспомнил Сартакпая: — Богатырь Сартаюпай строил мост че­ рез Катунь, но не мог оправиться с рекой. А теперь победили ее! Услышал старик гул самолета, расспросил о нем, и опять припомнил богатыря: — Ескюзек летал на крыльях живой пти­ цы. Железная птица, наверно, сильнее и вы­ носливее? Орошение полей напоминало ему богатыря Сартакпая, который пальцем чертил по зем­ ле, чтобы проложить -каналы и вывести -воду в сухие степи. Древние народные поэмы еще глубже рас­ крылись для Н. У. Улагашева. Через них он увидел осуществление вековой мечты трудя­ щихся. По-иному зазвучали слова о вечном лете, о богатыре, которому неизвестна ста­ рость. Имя этого богатыря — народ. Внучагга сказителя принесли -в дом «книги мудрости», по вечерам читали старику. Из этих книг он узн-ал о жизни Ленина, о жизни Сталина. Слово этих богатырей было самым могущественным на земле. Его хотелось вло­ жить в песню, а красок нехватало, нехва­ тало голоса. Но новые песни зрели в душе старого кайчи. Был канун Октябрьской годов­ щины. Старик сидел на своей кровати и без­ звучно, долго шевелил губами. Потом он взял топшур и, обращаясь к нему, запел: Из корня могучего кедра не зря Тебя сделали, звонкий топшур! В день радости, в день Октября Заиграй, мой певучий топшур! Из крепкого дерева, что на скалах растет, Тебя сделали, звучный топшур! Народ мой ликует, народ мой поет, Так весело пой же и ты, мой топшур!* С тех пор Н. У. Улагашев сложил несколь­ ко новых песен. В 1934 г. П. У. Улагашев со всей семьей вступил в колхоз «Чолмон Алтая».2 В кол­ хозе нашлась для него хорошая работа: он плел шлеи и узды. За этой работой он мог с утра до вечера петь свои любимые песни, сказывать былины и сказки. Он слагал песни о новой жизни: * Перевод Б. К а и р с к о г о . 2 «Звезда Алтая». Дружный труд нам богатство -принес В колхозном своем единеньи. Вырос «а-ш малочисленный скот. Табуны — точно реки в [разливе. И страдавший когда-то парод Зажил жизнью богатой, счастливой. В слушателях у кайчи никогда не было недостатка. Если взрослые были заняты на работе в колхозе, старика, окружали дети. Прослушав две — три сказки, ребята бежали в лес и возвращались оттуда то с корнями кандыка, то с луковицами саранки, то с соч­ ными стеблями борщевника. Они угощали старого кайчи и просили рассказать им отче­ го у коровы коньгта раздвоенные, почему у у кабарги на боках белые пятна, а у барсу­ ка на лбу лысина. 'И старик -на все их воп­ росы отвечал народными сказками. Древние народные поэмы в устах советских сказителей зазвучали по-новому. Они вступи­ ли во вторую молодость. На месте мечты и призыва народ увидел торжество победы. И любовь народа к своим поэтическим произве­ дениям стала еще пламеннее. Это -не могло не привести в бешенство врагов народа, буржуазных националистов. Пробравшись на некоторые руководящие по­ сты в Ойротии, они, наряду с другими своими подлыми делами, пытались сдавить горло на­ родной песне. 'Один из врагов народа имел наглость в печати заявить, что древние народные поэмы «потеряли всякий. интерес и значение для современной Ойротии» и что публикация этих произведений «ведет только к бесполез­ ной трате бумаги, к ненужному засорению мозгов этим «утильсырьем». Замаскировавшиеся враги говорили ста­ рикам: —*Нельзя -петь сказки про богатырей: со­ ветская власть запрещает. Когда об этом сказали Н. У. Улагашеву, он ответил: — Не поверю. Мы поем на пользу народа. И он продолжал петь сам и учить испол­ нению эпоса своих внучат. Летом 1936 года в долину Сары-Кокши приехал ойротский писатель П. В. Кучияк с московской фольклористкой Анной Гарф. Они нашли Н. У. Улагашева па молочной фер­ ме. Старик сидел под -старой лиственницей и плел узды -из сыромятной кожи. — Колхоз дал хорошую работу для моих рук! — сказал он. — На всех лошадях — узды моей работы! Узнав, что гости приехали записывать сказки, старик оживился: — А у вас тут болтали: нельзя петь про