Сибирские огни, 1941, № 1

сколько нынче она дала Устюнгуалу черему­ хи, малины, рябины, не мало ягоды было насушено и наварено на меду. А сколько мешков с пшеницей, ячменем, орехом, сколько туесов с медом Устюнгуад отправил по МрассуиТоми, на садиках и ке­ бе — в город, государству! Завтра в Ста­ линец отправится большой сал с последними иудами ореха и меда. Это был праздник изобилия. За столами перед правлением колхоза си­ дел весь устюнгуальский колхоз имени Во­ рошилова: седые, почтенные шор-анчи в своих праздничных шабурах с нашивками, молодые бригадиры-полеводы в городских ко­ стюмах, с лацканами, увешанными множе­ ством значков, старые женщины в цвети­ стых платьях и платках, доярки и телятни­ цы, черноволосые, смуглые, с пышущим сквозь золотистую смуглоту румянцем на ще­ ках. Шумной стаей уселась за большой от­ дельный стол детвора колхоза — удалые шишкари, охотники на бурундуков и колон­ ков, и самые маленькие, у которых пока бы­ ла лишь одна забота: каждый день ходить в детский сад. Словом, за столы уселись и стар и мал. Осеннее солнце щедро освещало застолье. Мы с Аркашей сидели рядом с Морошкой и его постоянным соперником ныбакчи Акметом, который пришел со своим комысом на празд­ ник из С-ибирш, надев свой белый шабур со цветной вышивкой и расчесав свои длин­ ные, седеющие волосы. Председатель колхоза — веселый широко­ плечий богатырь Алексей поздравил нее за­ столье с новым урожаем, поблагодарил всех за хорошую работу — и пир начался... Столы были заставлены всякой всячиной. Во-первых, тут был хлеб нового урожая — груды ломтей свежего пышного хлеба, пиро­ ги с рыбой, ягодами, картофелем. Большие глиняные чашки были наполнены медом, на тарелках лежали истекающие золотой сле­ зой соты. Жареные и вареные рябчики, круглые бело-розовые ломти тайменины, ва­ реное мясо — все это было разложено на больших берестяных листах. Пенилась медо­ вая брага в ведрах. Пир был такой, как описывается в сказ­ ках — хоть столы были и не золотые, а де­ ревянные, на них явств было столько, что и сказочные альты — Ай-Толай и Кан-Мсрген позавидовали бы их изобилию. Богатый это был праздник. Аркаша куда-то исчез и спустя немного появился со своим «фотокором». — Последняя кассета, для Томи хотел оставить, — сказал он мне и принялся вы­ бирать точку, с которой всего удобнее мож­ но было заснять все застолье. Точка была найдена. Около правления росла старая, уже сгорбившаяся береза. Аркаша влез па бере­ зу, попрочней уселся на одном из кривых, прочных сучьев и стал наводить аппарат. Не все жители Устюнгуала видели фото­ аппарат и не очень доверяли ему. Старые женщины наклонили головы к столу или закрыли лица уголками цветистых платков. Наоборот — девушки расправляли блузки на труди, передавая гребенки из рук в руки, торопливо приводили в порядок волосы. При­ осанились и парни. Аркаша долго нацеливался аппаратом — ведь кассета была последняя и надо было снимать наверняка. Устюнгуальцы остались очень довольны тем, что русский приезжий мальчик снял весь колхоз. Аркаша сразу стал заметной фигурой на празднике. Песен на празднике в Устюнгуале спето было столько, что я не успевал записывать их в свою тетрадь. Пелись грустные старые песни о тайге, по которой бродит одинокий и бедный шор-анчи, о горах и реках, на которых не было счастья бедняку, о кукушке, которая весною тоскли­ во кукует в лесу, о девушке, которую любит бедняк-шор-анчи и не может сделать ее своею подругой... Выросший на берегу озера синий цветок — Если бы он рос (перед моим окном. Любимая мною девица —• Если б она была небогатого отца... Девушки и парни пели новые песни, мо­ лодые, как они сами, песни о новой тайге, о книгах, которые научились читать шор- кижи, о новой жизни, которая расцветает в горах. В синеющей тайге Кедры шумят, В синих горах Цветы голубые цветут, В нашем колхозе Радостная песня поется... Морошка и Акмет еще не трогали струн своих комысов, они изредка перебрасывались загадками, стараясь, чтобы их слышали лю­ ди вокруг. — Слыхал, в тайге та азык удавился, не скажешь ли, Морошка, ты шибко умный, что такое? — спрашивал Акмет, ладоиыо при­ крывая смеющийся рот и лукаво оглядывая сидящих вокруг. — Шибко ты умный, друг Акмет, стал, видать много меду съел, — отвечал Морош­ ка и покачивал головою. — Ладно, разга­ даю: пуговица на твоем шабуре. Теперь ты