Сибирские огни, 1941, № 1

сюда — к костру ныбакчи, чтобы послушать ныбак. Из-за ныбак Морошки стоило порабо­ тать и веслом, и шестом, и даже вести «на­ турной» тяжело нагруженный карбуз лиш­ них три версты против течения. Морошка встречал новых гостей радушно, он сидел около костра и ожегом подправлял дрова, заботясь, чтобы тепло обдавало всех. Вокруг костра сидели усталые люди и кури­ ли трубки. Говорил больше Морошка, люди больше слушали. После ухи, которой хватило на в-cex, на костер положили три сухих кедровых лесины, чтобы они горели всю ночь. Люди выжида­ тельно поглядывали на Морошку, задумчиво склонившего к огню свою ’большую седую голову... — Ладно, буду маленько сказывать! — проговорил он и, припадая на больную ногу, ушел в свой шалаш. Он вернулся с юомысом в руках. Люди раздвинулись, давая ему лучшее ме­ сто у костра: пусть ни одна случайная искра пе падет на ныбакчи, пусть дым не коснет­ ся его глаз... Старший плотовщиков подка­ тил для Морошки чурбачок, на который ны­ бакчи и уселся. Он стал настраивать комыс. Под его пальцами глуховато зарокотали во­ лосяные струны. Тяжелые веки опустились на умные, ост­ рые глаза старика. Он сидел, наклонив го­ лову и прислушиваясь к рокоту струн. Как-то незаметно к гудению комыса при­ соединилось горловое, 'глуховатое гудение голоса ныбакчи. Голос и струны слились в одно звучание, напоминавшее песню ветра в ущелье. Зашевелились губы ныбакчи и, как эхо, первые слова легенды долетели до слу­ шателей... Давным-давно, когда еще здесь золотая тайга была с сорока перевалами, когда у подножия золотых гор Белое море текло, когда здесь скота было, как звезд на небе, стоял на шести подножиях бело-золотой дво­ рец, в золотом украшенном дворце богатырь Ай-Маиыс жил с сестрою своей Алтын-Арыг... Голос ныбакчи как будто долетал издалека, из глубины времен, о которых начал он по­ вествование. Ярко горел, постреливая искрами, костер; искры, свиваясь в вихрь, взлетали под тем­ ный навес хвой, сквозь который виднелись звезды в необъятном синем небе. Неутомимо гудел Mpacciy, мчась в каменных берегах. Молчаливые, зачарованные сидели люди, забыв про свои трубки, про все в мире. Бы­ ла только песня ныбакчи и гудение комыса. Да изредка кто-нибудь из слушателей восхи­ щенно выдыхал: — Чахши, чахши... — Або! — Как хорошо... ...Там, где коиь игрений, краснее крови, стоял — следы остались, куда ускакал — следов не видно. Летел Ай-Маиыю-богатырь по горам — скалы иод копытами коня на ос­ колки рассыпались; через реки переправлялся Ай-Маныс — реки, вспенившись, из берегов выходили; по тайге Ай-Маныс мчался — столетние кедры, как трава, вслед ему до земли клонились, орлы, как бабочки, вокруг головы Ай-Маныса кружились, златорогие олени, как букашки, в лес от него убегали... К золотому дворцу Кара-Салгына Ай-Маныс подъехал. Вокруг дворца народ подневольный. Как тайга многочисленны, как пламя пожа­ ра лица воинов полыхают, как туман — ды­ хание их подымается. Подобно стаям ласто­ чек народ вокруг дворца перемещается... Люди па земле не умещаются, для коней ко­ новязей всхватает; табуны Кара-Салгы- на, как тени 'облако®, горы закрыли. Ста­ да Кара-Салгына в долине подобно воде раз­ лились. Так богат и могуч был Кара-Сад- гын — властелин этой земли... Навстречу Ай-Манысу старик чайзын вы­ шел, низко кланяясь, опросил: —■Козуля всегда шерсть имеет, человек всегда' имя свое имеет, — кто ты, скажи? Глаза твои огня полны, в сердце твоем горя­ чей крови больше, чем в реке быстротеку­ щей воды, — зачем приехал, скажи?.. — Ай-Маныс, на белокауром воне ездя­ щий, — имя мое. С Кара-Салгыном бороться приехал я, пусть в долину выходит. Если он богатырь — силой померяемся, если он стрелок из лука — в меткости будем сорев­ новаться, если он мудр — слова, как мечи, скрестим. Гром загремел, ветер черный по долине промчался, туман на землю опустился — это Кара-Салгын из дворца вышел, грудь, подоб­ но тайге заросшую, почесал, после сна гром­ ко крякнул... — Кто это сон мой посмел потрево­ жить? — громоподобно Кара-Салгын закри­ чал. — Кто на мою землю приехать осме­ лился? ...Схватились богатыри. Там, где их ноги ступали, — большие ямы остались, там, где они на тайгу наступали, — бурелом остал­ ся. Над борющимися богатырями черный ту­ ман поднялся. Девять лет их борьба длилась, девять лет никто из богатырей плечом земли не коснул­ ся. Могучее старое дерево со стоном в тайге упало. Кара-Салгын на землю упал, могучий Ай-Маныс из черного тумана вышел... Я взглянул на Аркашу. Он лежал, поре-