Сибирские огни, 1940, № 6

— Кто на льду чумом стоит? — спро- сил Иешшг, пршуская мимо ушей слова Дикого. — Тибичи. — Едю? — удивился Орко и добавил иа (родном языке невнятно: — Так и знал, что собака нюхать будет. Орко достал из-за пазухи табакерку. — Юро, садись на нарту, покурим. — Давай. Дикий достал смятую пачку папирос. Орко спрятал табакерку и потянулся за папиросой. — Шибко давно такое не курил. — Угощайся, рассказывай, как жи- вешь... — Живу-то? Олепи добрые, баба моло- дая, чум теплый, как не жито? — шу- тил Ненянг. — Только вот беда, кулаки гоститься не зовут. — Не любят они тебя? — Может, они-то и любили бы, да я иа них не гляжу. Олень не пасется рядом с волком. Орко — племянник Ваулю Пи- эттоиина... Стоять-то вде будешь? — кру- то переменил разговор Ненянг. — 1 Здесь думаю. — Тут? — Пока здесь. Рыба ловится. — Место хорошее, слов нет. Только надо искать .лучше. — Где его найдешь? Подо льдом не видно. — Учить тебя маленько придется. По- што, как дохлый ползешь? — закричал Ненянг на приближавшихся людей. — Скоро, скоро ходигь надо! Зуйков шел впереди подводы. На пле- че он нес легкий сак, который служил ему опорой при переходе через тугие заструги снега. Не доходя несколько ша- гов до Дикого, он взмахнул саком. — Жив, жив, поросенок, дуй тебе под ребра! Вот начну возить святым крестом но окаянной шее! Что ты со мной наде- лал, что наделал? За четыре дня я по- старел на десять годов... Зуйков, тяжело дыша, уселся на со- бачью нарту и позвал к себе Дикого. Тря- сущимися руками торопливо достал ш-за пазухи полотенце. В нем были завернуты большие куски вареной осетрины и краю- ха ржаного хлеба. Затем он извлек алю- миниевую флягу, полную теплого чая. — Ешь! Зуйков выбирал куски пожирнее, от- кладывал их на край полотенца, совер- шенно не подозревая, что Дикий ест только для того, чтобы не обидеть стари- ка, Губы старика вздрагивали, глаза были влажны. — Мишка, однако, ты ревешь, как ба- ба, — засмеялся Орко Ненянг. — Иди ты к лешакам, Илья. Подошла подвода. Орко Ненянг, но дав ей остановиться, поднял оленей и велел ехать за собой. > — Народ, тоже иди за мной. — А сетки, сетки, Илья! Они же у меня поставлены. — За сетками завтра придешь, никто их не съест. Ненянг круто повернул нарту и поехал на юг. Дикий догадался, что Ненянг де-' лает это неспроста, и поспешно стал укладывать на собачью нарту пойманную рыбу... Солнце давно уже спустилось за гори- зонт, разметав огненный веер лучей. На море ложились темные полосы. Постепен- но сливались с ними белые хребты снеж- ных заструг. В сгущающихся сумерках итти становилось все труднее и труднее. Киириян спотыкался и несколько раз па- дал. За всю дорогу он не проронил ни слова и беспокойно оглядывался по сто- ронам. Кривоногов и Зуйков рассказывали Дикому, как они переносили буран. На фактории Кривоногов просидел трое суток и выехал с Киприяном в море сегодня на рассвете. Зуйков к приезду их откопал сети, бочку мазута и склад продоволь- ствия. Воз они погрузили только самым необходимым и без всяких задержек дви- нулись на розыски Дикого. Совсем стемнело. На небе выступили частые звезды. Приходилось итти иа- ощупь и высоко поднимать ноги, чтобы не споткнуться о заструги А Ненянг, стоя на нарте, все едет и едет. — Да что он, на край света собрался везти? — ворчал обливавшийся потом Зуйков. — Он дело знает, не мешайте ему, — ответил Дикий. Наконец, Ненянг остановился. Не схо- дя с нарты, он поглядел по сторонам и вверх. — Ставь чум. Тут долго стоять придет- ся. На место пришли. Быстро разгрузили подводу и поставили палатку. Загудела железная печка. Зуй- ков и Дикий устанавливали нары. Им помогал Ненянг. Киприян распряг ло- шадь, задал ей корму. Кривоногов поставил на низенький