Сибирские огни, 1940, № 6

каждой щетке. Ог угла поперек пола лег- ла белая полоска: это микроскопическая снежная пыль пробивалась в незаметную для глаза щель. Печка то гудела, то за- тихала, выбрасывая в палатку через двер- цу клубы черного едкого дыма. При каж- дом порыве ветра Зуйков вслух говорил: — Зачем ушел? Зачем ушел? Прямо на смерть. Я-то хорош, старый дурак! Ведь думал, что погода завернет. Тьфу! Зуйков знает Дикого почти двадцать лет. Впервые они познакомились, кода от был уже опытным кормщиком иа па- русной рыбнице, а Алеша Ковров четыр- надцатилетним парнишкой впервые сту- пил на ее палубу. Зуйков учил его рыбо- ловному и мореходному делу. Ученик ока- зался сметливым и через три года знал больше, чем учитель. На военную службу Алексей Ковров уходил уже с капитан- ского мостика моторно-парусной шхуны: Зуйков был его помощником. Сколько раз их трепали каспийские штормы! Когда шпаки, рыбницы и ша- ланды старались спасаться от разбуше- вавшегося шторма в бухтах.и гаванях, шхуна Коврова уходила в море. Она пер- вой приходила на помощь гибнувшему судну. За смелость его и прозвали Диким. Сотпи раз он был от гибели ближе, чем на волосок. 1Но ни разу Зуйков не волно- вался за его жизнь так, как волнуется сейчас. Он знал, что Дикий непобедим на шхуне, шняке, даже на бударе, но в тундре он беспомощен. Показалось, что кто-то царапает дверь палатки. Зуйков с большим усилием при- открыл ее. Едва образовался узкий проход, как в лицо ударила пурга, а под нога юркнуло что-то серое. Оно взвизгнуло и лизнуло руку Зуйкова. — Беркут? — в изумлении крикнул Зуйков. Это была ездовая собака из ущряжки Ди- кого. Она легла на пол и, повизгивая, стала лизать лапы. Зуйков увидел на них кровь; на шее собаки болтался обрывок постромки. Теперь уже не оставалось со- мнений: Дикий погиб или, быть может, гибнет в ледяной пустыне. А Дикий в это время безмятежно спал под толстым слоем снега. Ему снился род- ной Каспий... в парусах и вантах гудит зюйд-вест, мерно, как часы, работает мо- тор, легко и плавно режет волны быстро- ходная шхуна. Впереди море, море... Нет ничего, кроме водьг и неба. Дикий и Зуйков стоят у штурвальной рубки. Вдруг Дикий обнаруживает, что он не знает курса и назначения шхуны. — Куда мы идем? — хватает он Зуй- кова за рукав. — Хазить! 1 — отвечает тот и как бы невзначай наступает Дикому на ногу. Нога немеет, но Дикий молчит. Не- приятная колючая дрожь пробегает до ко- лена. Он пробует освободить ногу, но она словно пришита к палубе гвоздями. — Отпусти ногу! — просит он Зуйко- ва. Зуйков не слышит и смотрит в би- нокль. Дикий не выдержал, толкнул Зуй- кова, но онемевшая нога ничего не чув- ствует, болтается, как чужая... ...На горячее лицо сыплется холодный снег. Дикий долго не может понять, по- чему он сидит в снегу, почему вместо Зуйкова с ним собаки, почему так бешено воет ветер и кружится снег? Он с трудом начал подниматься, но ту* же повалился на бок. Правая нога не слушалась. Ее пронизывала колючая боль. Дикий перехватил руками ногу ниже ко- лена и стал растачивать. Одна за другой из-под снега поднялись шесть собак. Что бы не упасть от напористого ветра, Ди- кий присел... ...Не останавливаясь, шел он по ком- пасу на восток. Пройдя три часа, решил остановиться. Чум Едю Тибичи остался за горизонтом. Распряг собак, пробил четыре проруби, поставил сети. Почувствовал усталость и голод. Но прежде чем при- няться за еду и накормить собак, устроил жилье. В пяти шагах от крайней правой проруби лопатой выгреб в снегу яму, об- ложил ее большими квадратными кирпи- чами снега. С подветренной стороны по- ставил на ребро нарту. Из небольшого брезента сделал навес. Съел две банки замерзших рыбных кон- сервов, пару сухих кренделей, напился из проруби и закончил обед куском сахара. Большую круглую булку разрубил на семь, частей и роздал собакам. Пока они грывли мерзлый хлеб, Дикий сидел в яме на оленьей шкуре, прислонившись спиной к рюкзаку. Глаза слипались. Но прежде чем при- лечь, он привязал Дружка на пеньковую вожже вину, надел поверх малицы «гуся», натянул на пимы сшитые из собачипы шерстью наружу тоборы. 1 И с к а т ь (обычно рыбу) — на языке- каспийских рыбаков.