Сибирские огни, 1940, № 6

там и нужда. Богатых много, но и на- шего брата — батрака невпроворот. — Подался бы в колхоз. Работа при- вычная, а тут мерзни. — В колхоз? — Кривоногов сразу вы- прямился и ладонями потер грудь. — Не плохо. Сам не знаю, почему но пошел. Каюсь часом, да, уж поздно. Видно, дру- гую дорогу надо искать. — Он задумался. Вернулся Зуйков и принос ведро мазу- та. Вылил его в форсунку. Печка сразу загудела. — Рассказал бы ты нам, Ваяя, бываль- щинку сибирскую. — Бывалыцинку можно, только спать пора, дядя Миша. Завтра мне топать У-У'-У! — Правильно, отдыхай! — поддержал Дикий, — Итти на факторию надо чуть свет. Если там будут олени — приведи нарты две: на одной лошади за три дня не перевйземся. Я за письма сяду. Скажи Глазкову, пусть с первым случаем от- правит. Может, газеты есть — привези. Дикий достал из ящика тетрадку, ка- рандаш и сел за письма. Зуйков решил написать дочери. — Ваня, а ты? Вот тебе бумага и ка- рандаш! — Мне некому вести давать. Кривоногов укрылся одеялом и через минуту захрапел. А утром, еще затемно, Дикий накормил собак и при свете! фонаря стал снаря- жать нарту. Положил сети, лопату, пеш- ню, сак, связку пеньковой вожжевины, около десятка деревянных колышков. Зуйков готовил завтрак и чай. Кривоно- гов чинил обувь. На рассвете все трое вышли из палат- ки. Порывами дула поземка; она то вих- рями взметала и кружила снег, то вне- запно пропадала. Зуйков тревожно погля- дывал на небо. — Как бы не разыгралась, Алексей? Подождал бы? Послезавтра сразу все п переберемся. — Ничего. Пока Иван ходит на фак- торию за транспортом, да пока собираем- ся, складываемся, переезжаем, можно и рыбу найти. — Мало провианту берешь, — заметил старый друг, помогая Дикому пристегнуть рюкзак. — На два дня. Послезавтра встретим- ся. Вы тут только не мешкайте. По ком- пасу, через чум Тибичи на зюйд-ост. Верст пятнадцать — дальше не уйду. Ну, пока! Дружок! Дикий хлопнул бичом и пошел на юго- восток впереди собачьей упряжки. Дру- жок взвизгнул и, увлекая за собой дру- гих собак, бросился за ним. Кривоногов пошел на запад. У палатки остался один Зуйков. Он долго смотрел, как быстро удаляются в противоположные стороны Дикий и Криво- ногов. 5 Вечером Кривоногов препирался на фактории с Главковым: — Ночь скоро! — передразнивал он заведывающего. —• Изнежился в тепле. Сторож у тебя по три часа в бане моется. Нет, ты поешь нашего хлебушка, поспи под брезентом. Ночь скоро! — Подожди утра. Закрутишься в мо- ре, — уговаривал Глазков. Он перестал щелкать на счетах и уперся грудью в прилавок. — Тебя жалею... — Пожалел волк кобылу! Понимаешь ты, что нам на другое место перебираться надо. Задание партия дала. Тебе все рав- но — найдем мы или не найдем, а ты в нашу шкуру залезь. Погляди, погляди! Высоко Над головой, заглядывая в окно, - висела синеватая, безжизненная луна, еле заметная при заходящем солнце. Не- бо было такое чистое, что, казалось, мо- роз вымыл его. Тут и там мелькали еле заметные глазу звезды. Земля дымилась острой поземкой. Кривоногов вышел. Он походил около фактории, заглянул в конюшню, занесен- ную снегом вровень с крышей. Внима тельно и долго смотрел в сторону радио- станции в надежде увидеть возвращающе- гося из бани Киприяна, Никого не увидев, выругался вслух и вернулся к Глазкову. — Под крышей живете, над вами не каплет. Ох '-хо-х,о как вас только матуш- ка-земля советская держит? Дармоеды! — Иди ты от меня к чорту на рога! — крикнул выведенный из терпения Глаз- ков. — Коли хочешь — запрягай сам и езжай один. Начальник какой нашелся! — Эка, напугал! И запрягу, и уеду. Кривоногое решительно снял со стены сбрую и ушел запрягать Пегашку. Конь неохотно вышел из конюшни. Почувство- вав острый ветер и колючий снег, замо- тал головой и зафыркал. Снег крутился воронками; они стремительно проносились