Сибирские огни, 1940, № 6

Никто, кроме Нязи и Тибичи, не знает, о чем говорили они за чаем и обильным завтраком. Семья была удивлена, когда Саттоко Худи поймал своих оленей и по- спешно уехал из чума, а Тибичи надел но- вую малицу и пимы Нязи, поймал самых лучших оленей из его стада и вместе с Сюнзи уехал к чуму Вануйты. Вечером невеста была уже высватана, Тибичи хотеловь хорошенько погостить у Анагуричц, но тот неожиданно заявил, что свадьба откладывается, велел взять самый маленький чум — на восемь ше- стов, •— рыболовные снасти и ехать в море. •— Станешь там, где уговорились, — наказывал Нязи. — Если рыбы не будет? — спросил Ти- эизи. — Это и хорошо. Отводи глаза. Чаще вести давай. Народ скоро торговаться в лавку пойдет. Повздыхал, повздыхал Тибичи и уехал в море. А Нязи Анагуричн в тот же день отправил Вануйте полный выкуп за неве- сту. Кроме калыма, он послал в подарок новому свату тройку пестрых оленей и до- рогую' выдру. Нязи Анагуричи нужен бьр такой сильный союзник и помощник, как Неуйли Вануйта. И свадьба была сыграна с необычайной поспешностью. 4 Пряйые, буро отбитые но нитке, бегут от палатки вдаль две линии прорубей. Если встать у крайней майны, как назы- вают прорубь рыбаки, и посмотреть вдоль линии, она покажется сплошным валом льда. Семь дней Дикий и его товарищи били проруЗи, нромеряли дно и ставили ловуш- ки. В оддом самом большом «порядке» по- ставили три тысячи крючьев — самоловов, в другом — сто морских подледных се- тей — аханов. — Ну, что-то будет? — сказал за ужи- ном Дикий. — Завтрашний день покажет, — отве- тил %йков. А Кривоногов, неизвестно кому под- мигивая, добавил: — Уху завтра едим! На другой день на рассвете пошли про- верять ловушки. Молча, с затаенным ды- ханием подняли первые сети. Но онп бы- ли пусты. — Одна вода, — процедил сквозь зубы Крйвоногов, когда подняли последнюю сеть. Ничего не было и на крючьях. На четвертое утро Кривоногов отказал- ся итти к сетям и остался в палатке. — Только зря мерзнуть, все равно «ни глазу». Начинался ясный морозный день. Губу затянула дымка тумана, Ветер где-то за- пал, и на лед медленно опускались тон- чайшие кристаллики инея. Брезент палат- ки покрылся искрящимся пухом. Холод цепко хватал за лицо и руки, но Дикий шел к «порядкам» в расстегнутом полушубке, в шапке, сдвинутой на заты- лок. Прядь волос, упавшая на большой, выпуклый лоб, поседела от мороза. Обле- деневшие усы и борода стягивали рот и подбородок. Зуйков, кутаясь в полушубок и надвинув шапку по самые брови, шел сзади. Он отпыхивался, будто только что вышел из бани. — Жарко тебе, капитан? — пошутил Дикий, останавливаясь у первой проруби.. — Погода арестантская, с дождиком. — Зато Кривоногов преет в палатке. Смотри, как жарит яечку: дым, что из за- водской трубы. Зуйков не повернул даже головы в сто- рону палатки. Чуть нагнувшись, он уже расчищал саком прорубь. — Ошибку ты сделал, начальник, Направившийся было ко второй проруби, Дикий остановился. — В чем? — Зря взял Жривоногова, Надо было по- искать надежного парня. Осматривали ловушки дольше, чем за полдень. Сегодня повезло: в сетях запута- лись два осетра-недомерка и один попал на крючья. Повеселевшие неепеша возвра- щались в палатку. Кривоногов стоял у дверей. Он курил и глядел в сторону, старая«ь не замечать подходивших товарищей. Зуйков бросил ему под ноги добычу. Кривоногов попятил- ся и сделал такое изумленное лицо, как будто перед ним появился целый склад рыбы. — С удачей! Хоть челбыши, а все-таки рыба. Идите в палатку. Грейтесь и спите.. — Нет, подождем уху. Свеженькую. Дикий взялся за топор, но Кривоногов легонько оттолкнул его. — Иди, иди, отдыхай. Уху я сварганю. Зуйков и Дикий разделись и легли на нары. Смущенный Кривоногов с необычай- ной для него расторопностью разрубил ры- бу, вычистил ее, сбегал за водой и стал варить уху.