Сибирские огни, 1940, № 6

— Ох, ты, лахтак, дай поцелую твои лохматые губы. Михаил Зуйков вскочил с постели. Су- хой и жилистый, он порывисто обнял ко- ренастого, широкоплечего Алексея. Поце- ловать не решился, зато крепко сжал и тряхнул руку. — Хоть бы бороду убрал, чистая прово- лока, — сказал Дикий, приложившись к щетинистой щеке Зуйкова. — Некогда было, тебя ждал, лобарь ты этакий. Сели на скамейку. — Я тут за хозяина, товарищ началь- ник, — продолжал Зуйков. — У Глазкова половину фактории отобрал — продукты. Снасти и овощи привез? — Тебе, капитан, все шутки. Кое-как сам дотащился. Снасти и овощи! Не тебе бы спрашивать? Забыл, что такое база на- шего треста? Дикий скинул малицу. Костяным греб- нем зачесал черные с проседью на висках волосы, глубоко вздохнул и стал разгляды- вать густую проволочную решетку, за ко- торой хранились товары фактории. Зуйков поднял малицу и бережно стал выколачивать пояском снег, вабившийся в шерсть. — Ты, начальник, особенно не убивай- ся. Перетерпим как-нибудь. — Обидно, дядя Миша. Не будь Петру- пи, малицы в дорогу не получил бы. Ну, ладно... Ты тут все приготовил? Сидеть, капитан, пекогда. Зуйков раскурил маленькую, прильнув- шую к подборору трубочку и стал расска- зывать, сколько он приготовил хлеба, крен- делей, масла, сахару, чаю, снастей. Не за- был рассказать, каким сукном и как обил рамы складной палатки, как усовершен- ствовал железную печку. — Зажги только. А там, пока из фор- сунки вся нефть не вытечет, и подходить к печке не падо. — Хорошо, товарищ капитан. А как Ваня? — Помогает. Дикий чуть заметно улыбнулся. Подошел к спящему Кривоногову, свернувшемуся полукругом около печки, и поправил сполз- ший с него полушубок. — Спит, как Ваня Кривоногов. Ну, спо- койной ночи! Тибичи, видать, уехал кор- мить оленей. Может, сбежал. —< Дикий сладко зевнул, — засплюсь, буди! — Но-о, гляди, чтобы ты меня не раз- будил. Дикий уснул сразу. Зуйков затопил печь, накрыл малицей разметавшегося в тепле друга, потушил лампу и ощупью добрался до постели. Кажется, он не успел еще заснуть, как вдруг поползла малица. Обдало холодом. Зуйков хотел было поймать малицу, но ру- ки скользнули по телогрейке и ватным штанам. —• Капитан, бужу тебя целый час. На вахту пора! Над Зуйковым склонился Дикий. Комна- ту тускло освещала семилинейная лампа. В единственное окно глядела черная ночь. — Я сейчас, начальник... хоть танго танцовать, — поднимаясь с постели, отве- тил Зуйков. А сам подумал: «пет тебе, чорту, ни сна, ни покоя». Пока он, вздыхая и ворочаясь, одевался, Дикий разбудил Кривоногова и Петра Глаз- кова — заведующего факторией. Ваня, удивленный неожиданным появлением на фактории Дикого, вскочил быстро, Глазков, наоборот, долго тряс головой и просил: — Дай поспать... Время-то... Дядя Ми- ша... Дикий взял его под руки и сонного, раз- моренного поставил на ноги. — Проспись! Глазков открыл узенькие, в раскосину глаза и огляделся. Увидев незнакомого че- ловека, сразу сбросил с себя сон. Непони- мающими глазами смотрел то на Зуйкова, то на Дикого. — Интересуюсь, кто вы такой. Через трубу ко мне влетелп? — Дикий, Алексей Петрович, атаман наш, — вмешался Зуйков. — Дикий? Этот и есть? Глазков подтянул к плечу длинный сви- сающий ниже пальцев рукав и протянул руку. — Ну, здорово. Наслышался о тебе... Когда приехал? , ; ; — Ночью. i В кухне, на печи спал сторож фактории Кшрияи. Дикий разбудил и его. Подъехал на двух оленьих упряжках Едю Тибичи, ночевавший в тундре. Началась погрузка. На сани укладывали тюки морских сетей, рамы складной палат- ки, туда же закатили бочку мазута. Не за- были железную печку. На оленьи нарты грузили хлеб, ржаные сухари, крендели, чай, сахар, крупу. Дул острый предутренний ветер. Пур-