Сибирские огни, 1940, № 6

всплыла в мыслях граница. Граница со стра- ною, о которой рассказывал когда-то Петр Иванчук, до того как посадили его в тюрь- му. Счастливой страною, где мужик был че- ловеком, а не загнанным зверем». Теперь, когда Западная Украина и Запад- ная Белоруссия воссоединены с Советским Союзом, их народы обрели подлинную свою родину, капиталистическая каторга панской Польши для них канула в вечность,. Трудя- щиеся Полесья и Волыни ведут новую жизнь под знаменем Сталинской Конституции. «Все изменилось, — пишет в послесловии В. Ва- силевская, — изо дня в день продолжает ме- няться над реками Полесья и Волыни. Уже только мрачное воспоминание — осадник, по- лицейский, откупщик. Колхозы и совхозы растут на землях, которые были собствен- ностью эксплуататора»,. Все произведения Ванды Василевской на- писаны о народе, полны глубокого чувства любви к нему, Его страдания, его борьба с панскими насильниками — были кровным де- лом писательницы, поставившей свой большой литературный талант на службу трудящимся и связавшей свою судьбу с великой Страной Советов. Осенью 1939 года, когда польские паны и шляхта под натиском Красной Армии бежали из Полесья и Волыни, скромно одетая жен- щина настойчиво, упорно пробиралась на Вос- ток. Она шла навстречу Красной Армии — освободительнице трудящихся Западной Ук- раины и Западной Белоруссии. Ее, как това- рища, встретили красноармейцы. Это была пи- сательница Ванда Василевская. Ванда Василевская стала гражданкой Со- ветского Союза, она — депутат Верховного Совета СССР, она — избранница того наро- да, о тяжком прошлом которого она написа- ла такое правдивое, мужественное, глубоко волнующее художественное произведение. Роман «Пламя на болотах» увидел свет только в Советском Союзе и занял одно- из первых мест среди лучших произведений со- ветской литературы. Роман Ванды Василев- ской вполне достойно выдвинут на соискание Сталинской премии по литературе. А. Высоцкий. СОКОЛЯТА" Трудно говорить об этом альманахе,! как 0 чем-то цельном, построенном по продуман- ному плану. Многие наиболее волнующие темы, без которых трудно назвать сборник явлением современной литературы, в нем не затронуты, или затронуты бегло, поверхно- стно. Альманах открывается очерком А. Нагибина «Сказочник Ершов», рассказывающим об ав- торе известной сказки «Конек-горбунок» П. Ершове. Биография Ершова мало исследована, све- дения о нем довольно скудны. Это оставля- ло автору большой простор для художест- венного домысла, и он неплохо использовал эту возможность. Он сумел живо и в до- ступной для юного читателя форме нарисо- вать несколько интересных эпизодов биогра- фии Ершова и подвести итог, — правда, до- вольна беглый, — его жизненному пути. Язык очерка — чистый и ясный. А. Нагибин показывает, как и под каки- ми влияниями зародилась у Ершова любовь к русской народной сказке, как зарождался замысел «Конька-горбунка». К сожалению, период создания этой сказки почти не осве- щен, внутренний мир поэта не раскрыт. Ер- шов был не только знатоком, но и прекрас- ным рассказчиком сказок, он страстно лю- бил народное творчество. Но автор очерка не показывает нам эту черту Ершова, а только сообщает о ней. Очень бегло, почти исключительно в сцене встречи с Пушки- ным, говорится о литературной борьбе вокруг сказок. Почему бы не привести эпизод с чтением «Конька-горбунка» Плетневым в уни- верситетской аудитории, показав молодого Ершова, его волнение и радость? Почему не показать Ершова, читающего злобные рецен- 1 .Соколята", альманах для де т ей, Омск. 1910. Стр . 94. ц. 3 р, 50 к. зии на свою сказку, не рассказать более взволнованно, эмоционально о судьбе этой книги? Поэтическим, творческим переживаниям Ер- шова автор уделил недостаточно внимания. И не случайно, что ярче и убедительнее других получились эпизоды, относящиеся к детским годам Ершова: «продажа» маленького Пети нищему за медный грош, встреча с рыбаком, рассказывающим ему у костра сказку о Ер- ше Ершовиче. Не вполне удалась автору ответственная сцена встречи автора «Конька-горбунка» с Пушкиным. А. Нагибин не столько показы- вает Пушкина, сколько пересказывает его предполагаемые мысли. Слова Пушкина ча- сто звучат как цитата, а кое-где и в самом деле оказываются цитатой, лишь несколько видоизмененной. Например, фразы из письма Пушкина брату Льву Сергеевичу «Что за пре- лесть эти сказки! Каждая есть поэма», — автор полностью использовал на стр. 20 и 22. Думается, сцена вышла бы гораздо удач- нее, если б автор показал Пушкина глазами Ершова, через его восприятие, тем более, что ведь главное-то в этой сцене в конце концов — как раз впечатления и пережива- ния Ершова при встрече с великим поэтом. Но именно здесь Нагибин чаще всего встает на цыпочки: «Пушкин! Имя, которое появляет- ся в первом младенческом лепете (?!), где-то на заре памяти»-, «тепло пушкинского руко- пожатия сладостно обожгло Ершова».* «С ним говорил великий Пушкин... и слезы вы- ступают у него на глазах — крупные, горя- чие слезы радости». Очень удачно, что в этой сцене Пушкин обнаруживает свой интерес к Сибири. Жаль только, что этот мотив не развит. Ведь Ершова — патриота своего края — не могло ие взволновать, что Пушкин живо интересует-