Сибирские огни, 1940, № 6

В книге «Родина» Ванда Василевская рас- сказала о батраках польских магнатов и по- мещиков. Батрак Кржисяк был обманут со- циал-патриотическими лозунгами. Тяжелые думы приходят Кржисяку: «Какова же она, эта родина, о которой он ничего не знал тридцать лет назад, а потом' узнал, ради которой принес в жертву свою ногу, ради которой его столько раз избивали здесь, на месте, и в городе, когда его арестовывали, когда ом еле спасся от виселицы — все ра- ди этой родины? Родина была нескончаемым барачным днем. Окриками управляющего. Пле- сенью, растекавшейся по стенам бараков. Кривыми ногами я прыщавыми шеями барач- ных детей. Картофельной шелухой, из кото- рой варили людям похлебку... Помещичья, господская, ксендэовская была родина». «Земля в ярме» повесть о страшной нище- те польских крестьян, о бесчеловечном их уг- нетении и о подготовке крестьянского вос- стания против панов. Нечеловеческий труд затрачивает крестьянин Мотус на обработку своего клочка земли, «но песок попрежнему был песком, и попрежнему не хотела родить бесплодная земля».* Молодого парня Стефа- на Зелинского за то, что он выкупался в помещичьем пруду, лесники затравили соба- к а м я труп его бросили в воду.». Деревня Бржеги сгорела до тла 1 . Крестьяне пришли в замок к графу Острженьскому просить по мощи, граф распорядился дать им два воза гнилого картофеля, отобранного для свиней. В польских деревнях царит вечный голод, «у крестьян почти никогда не проходит горь- кий вкус голода во рту». Дети с искривлен- ными от рахита ногами, со слипшимися от гнид волосами, с изъеденными цынгой десна- ми — «жуткий паноптикум деревни, с неза- памятных времен хиреющей от голода».™ Националистическая пропаганда польских панов не встречает среди измученных кре- стьян никакого сочувствия. Проповедь ксенд- за о примирении крестьян с графом приво- дит к тому, что крестьяне уходят из косте- ла. Все более внимательно начинают прислу- шиваться крестьяне к словам рабочих, при- ходящих из города в деревню.. Так заклады- ваются основы революционного союза рабо- чих и крестьян во имя борьбы и победы над помещиками и капиталистами. С каждой страницы книг Ванды Василев- ской грозно звучат слова правды и гнева 1 и вместе с тем глубокая уверенность, что в народе зреет великая сила, которая разру- шит все преграды на пути его освобождения. Книги В. Василевской вызвали в буржуаз- ной прессе дикий злобный вой. Польские па- ны почувствовали в произведениях писатель- ницы жгучую правду, почувствовали^ что польский народ стоит накануне открытой ре- волюционной борьбы против панской Польши за свою подлинную родину. Последний роман Ванды Василевской — «Пламя на болотах» — произведение огром- ной художественной силы, полное суровых обвинений, брошенных талантливой писатель- ницей обанкротившимся правителям панской Польши. В этой книге она смело поставила вопрос о человеконенавистнической националь- ной политике польского правительства на окраинах — в Западной Украине и Западной Белоруссии, рассказала о жгучей ненависти трудящихся этих окраин к своим угнетателям и поработителям — к польским панам, к их ставленникам — «осадникам», бывшим сол- датам польской армии, получившим в награду за службу право на лучшие земли за счет крестьян Полесья и Волыни. Осадники — это шпионы польских властей, на осадниках ле- жала задача борьбы с «большевистской зара- зой» в пограничных с Советским Союзом ок- раинах панской Польши. Полесье — «страна болот, страна пинце- ты». Крестьяне страдали здесь от тяжкого труда и постоянного голода. Василевская ри- сует обычную при панском господстве кар- тину в полесской деревне: «Время было перед новью, приходилось из- ворачиваться. Женщины отправлялись с деть- ми рвать тростник, сдирать прошлогоднюю су- хую кору, которую можно было скоблить и мешать со ржаной и картофельной мукой на лепешки. Искали по лугам съедобные травы, рвали сочные, кислые травы щавеля. Щавель можно было есть сырым, или варить из него щи, или класть в похлебку из остатков чер- ного, проросшего картофеля для вкуса. Но больше всего устремлялись на ловлю рыбы». Но из каждых трех пудов наловленной ры- бы надо было один отдать чиновнику бес- платно, а остальные два по назначенной низ- кой цене;. Таков был панский закон., Его дей- ствие было установлено на четырнадцать лет в уплату за «комасацию» — за ликвидацию чересполосицы, которая на деле была экспро- приацией крестьянской земли в пользу поме- щиков. Еще в большей степени крестьянство По- лесья страдало от национального угнетения, от всадников. Польское правительство дало им не только лучшие участки земли, но воору- жило их. Они были проводниками велико- державной политики польской буржуазии сре- ди украинского и белорусского населения. В деревне Ольшинах поселен осадник Хо- жиияк. Из этой деревни уехал его предшест- венник — «по семейным обстоятельствам». «В первое время Хожиняк готов был поверить этому. Но непродолжительного пребывания здесь было достаточно, чтобы понять дей- ствительные причины. Даже одного дня. Ни- кто не хотел ему указать дорогу, никто не отвечал на вопросы, мужики смотрели хмуро, исподлобья, тяжелым, сумрачным взглядом. Во время работы в поле, на лодке, возле до- ма он чувствовал на себе эти тяжелые взгля- ды, хотя бы даже поблизости никого не бы- ло. Почему они неустанно следили за ним? А что следили, в этом у него не было ни- какого сомнения». Невидимый мститель преследует Хожиняка всюду. У него отравили собаку, подожгли дом, сожгли воз снопов. Кто-то стрелял в него в лесу, кто-то ночью на реке бьет его веслом по голове. Иначе и не может быть — крестьяне виде- ли в Хожиняке своего врага. Это он -по зако- нам панской Польши отобрал у них землю, это он получил луг, всегда ранее арендовав- шийся крестьянами. Хожиняк косил этот луг на глазах всей собравшейся деревни. «Тут же, на кучке травы, лежала винтовка, сияя отсветом начищенного ствола. Коричневый