Сибирские огни, 1940, № 6

ства он овец пас. Когда ненастье бывает, овцы разбегаются по чащам. Вот один раз овцы потерялись, почти двадцать голов. Он три-четыре дня не евши ищет их. Плачет день и ночь. Как раз перед утром встречает его один старичок. — Почему ты плачешь? — Я у богатого мужика с малолетства пас, девять лет пасу овец, штук двадцать голов потерял, не могу найти. Три-че- тыре дня не евши хожу. Старик говорит ему: — Когда овцы разбегаться будут, ты скажи—Няня, тогда они все к земле при- липать будут. Когда они вставать долж- ны, ты скажи — Собр-собр, тогда они бе- гать будут, ходить, траву есть будут. ©Я — ладно,—говорит. На пятый день пастух овец нашел, со- единил их с другими овцами. А назавтра они опять разбегаться начали. Тогда Ху- бун — Няня! — сказал, и они все к земле прилипли. Увидел это парень. Спо- койно лег спать. Когда выспался, он — Собр-собр! — говорит, тогда все овцы по- шли траву есть. К вечеру он домой гонит всех овец. А хозяин с хозяйкой все ру- гают его. — 'Худо пасешь, —- говорят. В одно время хозяйка захворала, лекаря привезли лечить ее. Он сидел, лечил, а Ху- бун пастух смотрит и тихонько говорит: — Няня! (Как раз этот лекарь около стола стоял, к столу прилепился. Послали за шаманом. Шаман пришел, шаманить начал. Хубуп сказал: —• Няня! ' * Тогда шаман прилепился. После шамана послали за ламой. Лама пришел, молиться начал. Опять говорит Хубун: — Няня! И лама прилепился. После ламы ворожейку привезли. Воро- жейка пришла, ворожить стала. Хубун опять говорит: — Няня! И она прилепилась. Вот они все там прилепились — ни туды, ни сюды, а па- рень все время смеется сидит. Целую не- делю, целый месяц они сидят, никуда не деваются. Звали народ оттаскивать. Народ придет, тянет, тянет, ничего поделать не может. Кто тянет, сам прилипается. Кто тянул, все прилипли. Целых сто человек прилепились там, Тогда позвали самую большую ворожей- ку. Она сказала: -— Парню — пастуху нужно кланяться. Сколько он попросит, дать ему надо. Тогда все вырвутся, иначе никак нельзя, а то вечный т1ак будете. Шаман и лама, и ворожейка, и богатый хозяин, и хозяйка, и все остальные пар- нишке все время кланяться начали. Хозяин говорит: —- Половину хозяйства дам! Хубун половину хозяйства взял и согла- сился оторвать. Сидит и говорит тихонько: — Собр-собр! Они все встали. После этого Няня-Хубун по людям жить не стал, свое хозяйство иметь начал, а нойоны и шаманы, и ламы, и богатые лю- ди его бояться начали. * И так до этого времени живет хорошо. ХАН-СЕНАД Был-жил Хан-Сенад. Около него было море большое. На дне моря большое зо- лото блестело. Темный народ Хан-Сенад тревожил его достать. Те из темного наро- да, кто шел доставать по ханскому раз- говору — все утонули. Начали жребий бро- сать, кому идти золото доставать. Приш- лось одному сыну бедняка итти доставать. Ошур (жребий) его был. А у этого бедня- ка отец 80-ти лет был. У хана тогда закон был — всех стариков в лес живыми бро- сать, пока сами не умрут. Хан-Сенад ве- лел и отца этого парня живого в лес ута- щить, в яр бросить. Когда жребий парень вытянул, пришлось волей-певолей итти и золото доставать. Тогда он думал по доро- ге: — Однако, пойду, узнаю, мой отец живой ли нет ли в яре. Он, может быть, мне совет даст. Сын тогда пошел, своего старика нашел, он еще живой лежит в яре. Отец его по- благодарил, что он пришел его проведать. — Пока живой, — говорит. А сын со слезами пришел. Отец говорит: — Почему ты со слезами пришел ко мне? — Я к тебе обратно не вернусь, мне жребий выпал из моря достать золото. Хан-Сенаду достать. Отец его говорит: — Эх, вы! Хав-Сенада слово слушать будете, все утонете. Это золото не на дне моря, а на вершине Саянской горы лежит. Когда яркий день приходится, солнце пока- зывается в море и золото блестит.