Сибирские огни, 1940, № 6

Так они с этой красавицей здесь и жить остались. Восемнадцать лет жили. За во- семнадцать лет у них девять сыновей ро- дилось и девять дочерей родилось, и пол- ное хозяйство добра стало. Бедняк уж старик стал. Сыповья боль- шие стали, и дочери большие стали. Бед- няк говорит: — Я пойду, — говорит, — к своему тестю к Эсеге-малану... Целых восемнад- цать лет, как я на тебе женился, восем- надцать ребят у нас родилось, а до этого времени я в гостях не бывал у своего тестя. Говорит жена: — Раз хочешь, то иди. Он давай собираться, целый месяц пищу готовил и хотел уже итги. Спрашивает свою хозяйку: — Куда йтти? — говорит. Та отвечает: — Прямо на восток иди. Когда при- дешь, там большая, высокая гора будет. На ту гору подымешься, опять дальше пойдешь — гора будет. А там опять гора образоваться будет. На той горе шелковая веревка. Эту шелковую веревку в руках держи и на скалу подыматься будешь. Когда на гору подымешься, как раз там первый дом будет. В этот первый дом зай- дешь, там тебе угощенье будет, а никого не будет, — говорит, — там. Только один стол, стол для тебя поставленный будет. Здесь Хирута — начальник над инеем живет, тот, который твою четверть деся- тины заморозил. Потом дальше пойдешь, опять дом будет, там опять стол для тебя приготовлен будет, пища разная, там на- чальник над солнцем живет, который не дождал тебя, когда один сноп у тебя остал- ся. А дальше пойдешь, опять здание будет. Там тоже стол будет, это последний стол будет, там начальник над волками живет, тот, который твоего пегашого жеребенка съел. Старик собрался, пошел. Шел, шел и к горе пришел. На гору поднялся, опять дальше пошел. Шел, шел, опять гора обра- зовалась, с этой горы сверху спущена шелковая веревка. Он шелковую веревку взял, поднимался по ней вверх, на самую вершину поднялся. Увидел — дом там стоит. В дом зашел, стол стоит, всякая разная пища приготовлена. Он пищу ел, остатки все опрокинул, одну ногу сломал у стола и 'дальше пошел. Шел, шел, опять дом стоит. Дорогой опять туда зашел. Опять там стол со вся- кой разной пищей стоит. Он эту пищу ел, остатки опрокинул и две ноги сломал у стола. Опять дальше пошел. Третий дом стоит. Он туда зашел. Еще лучше, краси- вее стол стоит, еще лучше пища на нем. Опять ел, кушал досыта, остатки опроки- нул, три ноги сломал у стола. Потом даль- ше направился. Смотрит, недалеко стоит большое зда- ние. Кругом собаки, часовые у ворот. Он пошел, кругом его собаки бегают, кусать начали. В избе один часовой на собаку крикнул, собака сразу перестала лаять. Тогда бедняк в дом зашел. Дом большой, стол стоит большой, за столом большой мужчина сидит, старый. Голова белая, бо- рода вся седая. Этот бедняк подошел. — Здравствуй! — говорит. Седой старик отвечает: — Здравствуй, здравствуй. Ох, мой зять пришел! Это Эсеге-малан сам сидел. — Да, целых восемнадцать лет ты ко мне в гости не приходил. Как ты ко мне попал? Он рассказал: — Моя хозяйка посоветовала мне, как дойти. Охота было своего тестя видеть, побеседовать. Эсеге-малан говорит: — Спасибо, что пришел. Эсеге-малан поставил красивый золотой стол, давай кормить всякими разными за- кусками и поить зятя. В это время заходит начальник над ине- ем и говорит: — Эсеге-малан, твоему зятю я, как гостю, пищу готовил, хороший стол ста- вил. Он без меня пришел, ел, а остатки опрокинул, у стола одну ногу сломал. Твой зять почему так буянит? Ему стараешься как гостю, а он наоборот делает, — го- ворит. Тогда Эсеге-малан сказал своему зятю бедняку: — Ты зачем у стола ногу сломал? Бедняк отвечают: — Когда я у богатого человека жил, четверть десятины сеял. Это плата мне должна была быть за год работы. Началь- ник над инеем мой хлеб весь заморозил, а богатого человека не заморозил. Оттого я у стола ногу сломал. Раз мне вред делает, я тоже вред делаю, — говорит. Эсеге-малан говорит начальнику над инеем: