Сибирские огни, 1940, № 6

на дорогу, но рыбу брать не разрешил. — У Нязи Анагуричи оленей хватит. К чему рыба ему? Ты, парень, ешь да к, чуму иди. Алешка только бедным помо- гает. Согретый, накормлеиный работник Ана- гуричи уехал на двух нартах обратно ни с чем. Еще через несколько дней появились забереги. Орко Ненянг собрался в далекое кочевье. До /прощанья оставался какой- нибудь час. Дикий достал из заветного сундучка бутылку коньяку. — Прощаемся с тобой, Илья. Жили неплохо. Черев год, ты знаешь, что тут станет? Строения, люди — город. Помог ты нам, здорово помог. Спасибо тебе... Ну, Илья, выпьем. Орко отставил кружку с коньяком в сторону и взялся за чай. Сжал ладонями сухой крендель. С треском разломал его. По кусочву роздал Дикому, Зуйкову и Кривоногову. —< Ешьте, да помните НеняНга. Сейчас кочевать надо. Снимай, Алешка, чумы, иди к земле. Пройдешь две версты — сетки ставь... — Для чего? — Спасибо Орко скажешь. — Ты все загадками говоришь. — Поймешь загадку — никто тебя не об- манет. Скажи! тебе сразу — какой толк? Сам дойди, Алешка... После отъезда Ненянга в палатке стало скучно. Люди как будто что-то потеряли. Остались они одни в набухающей весен- ними водами Обской губе. "икий и его товарищи, шли с востока на запад, меняя стоянки через четыре- пять дней. Через каждые три-четыре километра они ставили пять контрольных сеток. И оказалось, что чем ближе весна, тем сильнее жмется рыба к западному берегу. Рыба забивала сети. Пятипудовые осет- ры закручивали их жгутом, они лезли так, как будто ловушки преградили! им единственную дорогу в огромных просто- рах Обской губы. ДиКий закрывал глаза и ему представлялось, что вся губа ки- шит осетрами.