Сибирские огни, 1940, № 6

— Погоди! — Тибичи снова поймал Анагуричи за рукав и сел ва козырек его нарты. — Рыба-то горе, а вот, когда три беды идут... Лекари в тундру пришли. Людской и оленный. — Лекари? Пожалуй... не худо. Гля- дишь, зверя из тела выгонят, да и с ко- пытной воевать надо.... Хорошую весть ты привез. Садись на нарту, чай давно вски- нет. — Нязко, Няетсо! — Едю закричал сдавленным голосом и схватился за вож- жу Анагуричи. — Не погань язык, НяЗ- ко. Думай, что говоришь! Не мне учить тебя. Едю Тибичи не умел сдерживать себя. Он часто, не задумываясь о последствиях, шел напролом, как глупый, самоуверен- ный олень. Нязи Анагуричи человек со- вершенно другого оклада: он знал, когда и с кем говорить напрямик и когда пря- тать за шутгМ и смехом неукротимую злобу. Подъехав к чуму, он поднял на ноги всю свою семью. Велел наскоро готовить завтрак и собираться в кочевку на новое место. Сына Сюнзи, уже запрягшего нар- ту, послал к свату Вануйте — разыскать Прокопия Егорова. — Скажешь зырянину: отец звал в гости, бумагу будем писать на оленей, — нарочито громко, чтобы слышал Е5дю Ти- бичи, наказывал Нязи сыну. — Тысячу оленей государству даю. Работнику Тудоко Нязи велел тоже за- прягать нарту и ехать в чум Нумли Ягг- тупгая. — Ночью буду ждать его на Ольховой речке. Женщины стали собирать пожитки, Ти- бичи и Нязи уселись за стол пить чай. Нязи, как никогда, был весел и разго- ворчив. Легонько ткнув Едю в бок кула- ком, он смеясь, говорил: — Гляди, время какое пришло: само государство в чум тебе деньги везет. При царе этого не было. Шкуру ли, тушу ли оленя продать надо — сперва купцам кланялся, у меня все еще спина бо- лит, — Нязи схватился за поясницу. — А нынче Копка сколько раз в чуме был! Мешок денег, дает! Лекарей посылают... Товар под самый нос 'Кладут. Вот какой год пришел, а ты ревешь, ровно в кап- кан обеими ногами попал. Едю не узнавал Нязи Анагуричи, до нынешнего дня не сказавшего ни одного доброго слова о советской власти. Что с ним случилось за последние два месяца, которые Едю провел на льду Обской губы, по его же наказу? Не может допустить Тибичи мысли, чтобы богач Анагуричи вдруг заговорил языком лучшего друга со- ветской власти. Едю был до того потря- сен, что не мог даже возразить Нязи. Он молча подобрал под себя ноги и, не при- трагиваясь к чаю и еде, стал смотреть в очаг. — Дума никак не берет — за что лю- ди ругают новый закон? — не унимался Нязи. — Ты шаман. Хорошо. Советскому закону шаманы тоже годятся, только по- другому жить надо. Ходи по чумам, пой новые песни, хвали больших людей... — Тьфу! Едю, не помня себя, плюнул прямо на очаг. Нязи опустил блюдце с недопитым чаем на столик и так рявкнул на Тибичи, что тот словно от мощного удара опроки- нулся на спину и пополз из чума. — На мое тепло, на мой свет плюешь? Ты... — хотел Нязи обругать Тибичи са- мым обидным словом «собачий сын», но сдержался. Тийичи, выбежав из чума;, упал на нар- ту и погнал оленей обратно по той же дороге, по которой приехал час тому на- зад. Нязи смотрел ему вслед и улыбался. Вечером чумы Нязи Анагуричи стояли на берегу Ольховой речки. Три оленьих стада ой разогнал на десять 'километров друг от друга. Паслись они в стороне от кочевых дорог, недоступные для посторон- него глаза. Немного спустя приехали Нумли Яптун- гай и Худи Хати. Тройка тощих, с облез- лой шерстью оленей еле-еле дотащила их до Ольховой речки. Одежда на них была такая, что надо бы хуже, но некуда: ма- лицы голые, без строчек, «гуси» вытер- ты, с прорехами на подолах. Нязи накормил их свежемороженой щу- кой, сырым оленьим мясом, велел пить чая столько, сколько хотят. Худи и Нум- ли поняли, что им предстоит дальняя до- рога и ели до боли в животах. Потом они ловили оленей из стада Ана- гуричи и запрягли две нарты, Нязи при- готовил две связки пушнины — шкуры песцов, лисиц и белок. Осмотрел упряж- ки. — Каждому делу учить вас надо. Не нашлось в моем стаде хуже оленей? В лавке увидят, сразу скажут — «не по своему делу пришли». Ладно, перепрягай- те у себя в стаде на худых.