Сибирские огни, 1940, № 4-5

— Что ты, что ты... Мы с тобой как никак, а две войны вместе отбухали, не первый год друг друга знаем. Я целый ве- чер Сергея Ильича уговаривал, да разве он послушает. А сейчас я тебе одно ока- жу: наело Сергею Ильичу ты должен по- ехать встречать Кияшку. Этот довод заставил Семена взглянуть на Каргипа более благодушно. Досадить Сер- гею Ильичу стоило. Но оп тут же вспом- нил, что ему для такого случая нечего бу- дет надеть: мундир поистрепался, а сапог и в помине нет. Стыдно ему было жало- ваться на свою бедность. Долго он мялся прежде, чем сказал Каргипу, в чем у него заковыка. Тот поспешил заверить его, что за справой дело не станет, оборудуют все в лучшем виде. Прощаясь, он пообе- щал ему сегодня же послать сапоги с папахой и выпросить для него у кого-ни- будь из казаков мундир. И верно, только успел Семен дойти до дому, как прислал ему Каргип все обещанное. Не забыл от- править даже новые георгиевские лепты для крестов и скрученпый из золотой мишуры темляк на шашку. Когда приехали в Орловскую, Лелеков, увидев среди мунгаловцев Семена, гневно спросил Каргина: — Без этого обормота не обошлись? Каргип попробовал отшутиться: — А чем он плохой казак? У него один чуб чего стоит. ' — 1 Ты зубы не скаль, тебя всерьез спрашивают, — прикрикнул Лелеков. — Как хочешь, а Забережного убери. Каргип вышел из се^я. С лицом, по- крытым пунповыми пятнами, подошел он вплотную к Лелекову, взял его за копчик погона и запальчиво, с придыханием, ска- зал:" — С какой это стати Забережного уби- рать понадобилось? У него крестов на груди поболее, чем у других и получил он их не за хорошую чистку офицерских са- пог. Бот что я тебе скажу. Лелеков, просидевший всю японскую войну в полковой канцелярии и награ- жденный крестом неведомо за какие под- виги, хорошо понял намек. У него нехва- тило смелости по-начальнически оборвать Каргина. Вместо этого он неловко затоп- тался на месте, с ИСПУГОМ И удивлением наблюдая за ним. А Каргип, наседая на него, продолжал: — Вы и так отличились с Сергеем Илмгчем, когда посадили Забережного в каталажку. У нас теперь только и разго- вору об' этом в поселке. А если еще и ныне обойти Забережного, народ зашумит и того пуще. — А чего ж орать-то было? — укориз- ненно сказал Лелеков. — Я только так спросил. Раз ты считаешь нужным, чтобы Забережный был здесь, пусть будет. Горячку пороть нечего, — и, найпя пред- лог, поспешил удалиться от Каргина, на ходу вытирая платком выступивший на лбу пот. Кияшко должен был прибыть в Орлов- скую во второй половине дня. Но уже с утра на площади возле церкви собралась и не убывала празднично разодетая толпа. Чтобы не было пьяных, винополка стояла закрытой. Над многими домами развевались трехцветные флат и улицы были прибра- ны под метелку. Солнце перевалило далеко за полдень, когда, сломя голову, прискака- ли в станицу казаки, дежурившие на трак- ту за поскотиной. Они доложили Лелекову, что губернаторский экскорт появился на хребте. Моментально выстроился на пло- щади почетный караул. Толпа встрепену- лась и замерла, жадно вглядываясь в пря- мую широкую улицу, в конце которой дол- жна была появиться тройка белогривых рысаков Кияшко. В это время из ворот ближайшего дома выбежала на улицу песг трая свинья с поросятами. Завидев ее, Лелеков истошно вскрикнул: — Гоните ее к чорту! Не меньше пятидесяти человек кину- лись исполнять его приказ. Напуганные свистом и улюлюканьем поросята броси- лись кому куда любо. Пока загоняли их об- ратно в ограду, Лелеков рвал па себе во- лосы и голосил: — Чьи поросята? Голову сниму с суки- ного сына, если подведут они меня... Едва кончился переполох, как в улицу влетели казаки губернаторского конвоя с желтыми и голубыми флажками на пиках. Следом за ними вымахнула, заливаясь ко- локольцами, белая тройка. Едва останови- лась она у крыльца станичного правления, как вылощенные генеральские адъютанты, с-орвавгаись с коней, бросились со всех ног к карете, распахнули ее крытые черным лаком дверцы и помогли выйти грузному с солидным брюшком Кияшко. Потом, услуж- ливо подхватили под руки ПЫШНОГРУТУЮ губернаторскую половину. Едва ступила она на подножку, томно опираясь на пле- чи адътота'итов, как карета тяжело качну- лась. «Вот это туша», — прокатилось не- мое восхищение по толпе. Губернаторша!