Сибирские огни, 1940, № 4-5

Леонид Мартынов ВСТРЕЧА Когда в багряный час заката пастушья запоет труба, Ты вся копытиста, рогата становишься, о, Бараба! Колышатся густые травы, дичь мечется во мраке трав, Бичами свищут гуртоправы у мелководных переправ, Приземистые скачут кони, овечьи движутся стада... А вдалеке на небосклоне мерцает яркая звезда. То — свет, даримый светофором'. Он близ земли, а не с небес. Там — полустанок, на котором не остановится экспресс Степь широка. Вся — перед нами. Ты, ночь, воспой и возвеличь За дальней станцией Чанами Глухой раз'езд Чертокулич. * * * Начнем мы не оттуда повесть. В семнадцатом году весной Один мужик в почтовый поезд Залез на станции Степной. Известно — станция Степная Шумна, хотя не велика. Ругались бабы, проклиная Оборванного мужика, Зачем залез, зачем на полку Мешок свой бросил не спросясь, Зачем толкается без толку И курит, и разводит грязь. Во тьме, как на болотных кочках, толчками движется состав. Трясутся бабы в уголочках, язвить и гневаться устав. Теперь не спят одни солдаты. Сидят солдаты, бородаты Цигарки толстые паля, глядят на снежные поля. — А мы с войны! А ты откуда? Отлеживался на печи? Поди — хозяин? Денег груда! Пшеничны трескал калачи! — Да! Из глухой я деревеньки. Батрачествовал миого лет. Теперь ушел. Имею деньги. Сотнягу. Радужный билет. — Катюшу? — Именно Катюшу. Как ни хитрил, как ни финтил Хозяин, язви его в душу, — не отвертелся, уплатил! Он все-таки перепугался — не по нему переворот, — С работниками рассчитался — мол, равноправный вы народ! Хотел и тут он облапошить, да трудно обсчитать меня. Приобрету теперь я лошадь,, давно мечтал иметь коня!