Сибирские огни, 1940, № 4-5

Конюх замялся, боязливо отступил на шаг. — Нет не на выводке... Спиридон Васильевич нахмурил броши. Вошел в стойло. Оно показалось забро- шенным, нежилым. — Где конь?! Он сказал это тихо, но в голосе послы- шалась гроза. Конюх набрался решимости и быстро ответил: — В Луканихе «Хмурый»... Когда Степа, спешно, вызванный коню- хом, пришел, Спиридон Васильевич еще продолжал бушевать. Он набросился на внука... Ничего серьезного с «Хмурым» не про- изошло. Но Спиридон Васильевич слушал рассказ Степы с большим недоверием. Ему казалось, что внук опять обманывает. Случилась очень простая история. Ког- да па областном совещании животноводов Коновалов подписывал договор на соревно- вание, он и но знал, что инициаторами этого дела были комсомольцы обоих кол- хозов. В Луканихе — дочь Софьи Андре- евны — Нюра, студентка третьего курса ветеринарного института, а в Коновало- вой — Степа. В одном из пунктов договора между комсомольскими организациями двух кол- хозов значилось, что коноваловцы должны привлечь своих специалистов к тренировке «Резвого», отучить его от сбоев. Два-три раза в неделю Степа по вече- рам ездил в Луканиху и там, на специаль- но устроенной беговой дорожке, учил «Рез- вого». Тренировка шла на лад. «Резвый» побе- жал более ровно, стал гораздо реже сби- ваться с ноги. Но надо было проверить, как он поведет себя, когда будет на бего- вой дорожке с достойным противником. Других подходящих по резвостп коней в Луканихе не было. Рысак быстро выносил вперед и шел один. Важно было устано- вить, не загорячится ли он, видя перед собой соперника. Однажды во время болезни Спиридона Васильевича Степа привел в Луканиху «Хмурого». Предположения оправдались: «Резвый» снова сбился с ноги. Три заезда устроили в тот день — и каждый раз сбой повторялся. — Ну, что ты будешь делать!.. — в отчаяньи всплеснула руками Нюра после третьего сбоя. Софья Андреевна посуро- вела. — Дело серьезное, — сказала она Сте- пе. — Уж ты постарайся... — Да разве ж я не понимаю!.. — ответил молодой наездник. — Договор же у нас. Надо сюда дедушку Спиридона. — Спиридон Васильевич к нам не по- едет, — хмуро заметила Софья Андреев- на. — Злая у него память. Отцовскую обиду все забыть не может. — А пора забыть, — горячо ответил Степа. — Я ему уж не раз об этом гово- рил. Договор он неспроста подписал. Трудно было бы Степе уговорить деда поехать в Луканиху, да помог случай. Несколько дней водил Степа «Хмурого» в Луканиху и, сделав там один — два за- езда, приводил коня обратно. Только однажды вернулся без рысака. Подвернулась у «Хмурого» на беговой дорожке нога. Он растянул жилу, захро- мал. Внимательно осмотрев коня, Нюра нашла, что ничего серьезного нет. Ветери- нарный врач куста был в районном центре на каком-то совещании, и девушка по- советовала из предосторожности оставить коня в Луканихе. Спиридону Васильевичу решили ничего не говорить... Не раз перебивал Степу гневными воз- гласами Спиридон Васильевич, а под ко- нец сказал: — Ветер у тебя в голове, Степан!.. — Не ветер в голове, дедушка. Я о договоре нашем думаю. О чести нашей... А ты, видать, подписать-то подписал, а делом чтобы помочь —• так нет тебя... Не годится так... Упоминание о договоре, о колхозной че- сти больно задело старика. Никогда раньше внук так с ним не говорил. Выхо- дит, что он, передовой, известный всей области заведующий фермой, марает кол- хозную честь. Вспомнились и слова Софьи Андреевны на совещании животноводов. Спиридон Васильевич ухватился за пос- леднюю зацепку: — Помочь!.. А они нам помогают?!. То- го и гляди «Хмурого» там угробят... В чьих руках ты коня оставил, Степан?.. В чужих!.. — Нет, дедушка, не в чужих! У колхоз- пиков оставил. Это понимать надо... Я тебе прямо скажу: знаешь ты, как «Рез- вого» от сбоя отучить — должен поехать в Луканиху и помочь людям! Степа вышел из конюшни. Спиридон Васильевич стоял возле кормушки «Хмуро- го». Машинально перебирал остатки овса. Холодные зерна казалась ему мертвыми.