Сибирские огни, 1940, № 4-5

на мне была надета плотная гимнастер- ка, — весь день такой зной стоял. — Не в том сила, — пожал плечами Алексей, — некрасиво выглядишь. Он перебросил сеть через плечо, под- мышку сунул гагарку — сколоченную из обугленных драниц крестовину — и пома- хал Денке рукой. — Ленчишку поймайте! — 1 крикнула она из дверей. — На пирог тесто постав- лю. В двух-трех километрах от города мы присели на бережке, ожидая, когда сядет солнце и сгустятся сумерки. Над нами столбом толклись комары, звенели надоедливо, но не кусались. В ре- ке 1 плескалась рыба. Хариузы жадно хва- тали опустившихся на воду неосторожных букашек. Где-то позади нас, на горе, мы- чали коровы. — Расскажи что-нибудь, Алеша, — попросил я, — время есть. — Ишь ты! Расскажи ему! Не хочу. Давай лучше полежим. Будем глядеть на небо и молчать, пока над нами первая звезда не загорится. Тишина была удивительная. На западе исчезали последние отблески заката. Река сразу сГала серой, кусты на берегах слились в один оплошной барьер. Тень от них падала на воду волнистой каймой. Алексей встал, потянулся так, что хру- стнули суставы, и рассмеялся: — Вон она, первая — вспыхнула, — и Немного погодя: — Прошлую пятиднев- ку я в ночной смене работал. Так, ве- ришь — нет, вся душа изныла. Ночи ти- хие, теплые и вода в самый раз: не большая и не маленькая. Страсть как томился. Охота была с троестенкой про- бежать. А вот дождался-таки. Ну, пой- дем... * * * Утром я заряжал пулями патроны, Денка убиралась на кухне, видимо, куда- то очень спеша. Никогда она так не греме- ла посудой, как в этот раз. Наконец, гро- хот стих и Ленка появилась в горнице, на ходу вытирая полотенцем мокрые руки. Она что-то хотела мне сказать, да не вымолвилось, — засовестилась и отверну- лась. •— Женя, ты чего испугалась? — под- трунил я, — первый раз, что ли, меня увидала? — Попить захочешь — возьми на кухне молоко. Я кринку в ведро с холод- ной водой поставила. Сама неподалечку схожу. — Ты надолго, Женя? Нето я спать йа сеновал уйду. — А чего тебе на сеновал итти? Сей- час и в избе прохладно. Ложись на кровать и спи. — И убежала. Депка вернулась после полудня и тот- час деятельно принялась готовить обед. Впрочем, все у нее было припасено с утра, оставалось только расставить на столе по- суду Да сварить на таганке уху из нали- мов. Я взялся ей помогать, стал чистить картошку. Денка на шестке — между двух кирпичей, поставленных на ребро, — разводила огонь. Когда щепки разгорелись и пламя дружно охватило котелок, Денка села рядом со мной на скамью. — Чего я тебя спрошу, —• начала она, по-ребячьи побалтывая ногами, —- да не знаю, как начать. Только, чур, про наш разговор Лешке не рассказывать. — Это к чему же такая предосторож- ность? — удивился я. Денка с сокрушением посмотрела на меня: «ничего-то вы не поняли». — Да ни к чему. Хочешь — так рас- скажу, —- ответила она, — а дело такое. Я ведь все время была неграмотная. А тут сговорились мы с Лешкой, чтобы на- чала я у подружки учиться. Хорошо она грамотная. Взялась-то ради смеху, а те- перь Лешка твердит мне одно: «Не остав- ляй свою затею». Так вот, как вы ду- маете? — Женечка, — серьезно сказал я, — да за такую затею тебя расцеловать сле- дует. Денка расхохоталась. — Ну, это-то чего! Нет, ты скажи... Не договорив фразы, она пебежала на кухню, где-то на полке погремела по- судой и принесла тетрадку, бережно обер- нутую газетой. Раскрыв тетрадь, я недоверчиво взгля- нул на Денку. Буквы, крупные, чуть ли не в медный пятак величиной, лепились в строчку, иногда даже взбираясь друг другу на плечи. Разрывов между словами почти не было. Ошибок попадалось много и пре- имущественно подводил сибирский диалект. Сплошь и рядом встречались: *чо», «бы- ват». И, все-таки, все это было здорово! Я несколько раз перелистал тетрадку. Денка с тревогой наблюдала за выражена-