Сибирские огни, 1940, № 4-5

Я соскочил с подножки вагона прямо в об'ятия Алексея. Он так меня тряхнул, что с моей головы на перрон свалилась фуражка, — Должно, велика! — закричал Алек- сей, поднимая фуражку. — Ну, значит, приехал? — Приехал, Алеша. — То-то. А что ж ты мне такой пере- полох вздумал прислать? — Переполох? — Нето нет! Сижу на крыльце, бере- стяшки ножом стружу, поплавки на сетен- ку лажу; слышу за воротами крик — орут ребятишки соседские: — «Дядя Леш- ка, молния, молния, дядя Лешка, молния!» Вылетел на улицу, ну, прямо без памяти, думаю, добаловались пацаны, пятнай их, подожгли избенку. Гляжу: ничего. С сум- кой стоит почтальонша, принесла эту, твою выдумку. — Ну, ладно, не сердись, Алеша, не думал я, что так получится. — Нет, машинка-то у тебя правильно сработала, — постучал он себя пальцем в лоб. — Ушел бы я чуть свет, ушел бы на Мару харюзов удить. Да чего же мы сто- им? Пошли. Денка там, на жаре, дожи- дается. Алексей подхватил чемодан, забросил его на плечо и зашагал вперед, в обход при- станционного садика. Из-за палисадника, нам навстречу, вы- бежала Денка, Платок, повязанный колпач- ком, с'ехал ей на затылок. Волосы растрепались. И вся она была красная- красная, оТ быстрого бега, а, может быть, просто солнцем была накаленная. — Ой, чего я вижу! — вскрикнула она, ухватила меня за рукав и потащила за палисадник. Мве всегда нравился запах алексеева жилья, но в этот раз он был хорош по- особенному. Пахло свежей осочкой, набро- санной под столом; на окнах, в глиняных криптах, стояли большие букеты желтых лилейников —• они пахли еще прянее, острее; и ко всему примешивался вкусный густой запах сибирских шанег, таких вы- соких, тугих, зажаристых. — Так, так — радостно потирал руки Алексей, — вон оно что. Ну, давай, са- дись чаевничать. — Куда ж ты за стол гостя са- дишь? — всплеснула руками Денка. — Ты ж дай ему в зеркало взглянуть... Денза вылила мве на голову с полведра воды, пока я смывал дорожную пыль и копоть. Алексей стоял сбоку и посмеивал- ся: — Гляжу я на тебя, так все в этих штанишках на выпуск и ходишь, бьешь подолом по щиколоткам. Тоже нашел кра- соту. Вот я тебя сегодня вечером сетить на речку поведу, посмотрю, как ты в этих брючках по кустам побежишь. — Не привык я ходить в сапогах, Алеша. Жарко очень. — Ну, жарко, жарко... Не в этом си- ла. — Он наклонился и прошептал: — Ме- ня нонче на лесозаводе премировали и вот, пятнай его, понимаешь, таким же пиджач- ком и штанишками. Ей-богу! И материал превосходный. В ичиги жалко заправлять, а так носить не могу, ну, просто, невыноси- мо, будто в одних низиках хожу. Я, по- жалуй, пиджачок оставлю, а штанишки, хочешь, возьми. Денка расхохоталась. Потом мы пили чай. Денка никак не могла усидеть за столом. Она то и дело вскакивала и бежала то на кухню, то в погреб. И всякий раз несла что-пибудь новое: свежую, в сизом налете, голубицу; малину, облитую густыми сливками; ми- ску, полную чуть желтоватого творога; пи- рог с молодыми таймешатами-гольцами. Все это было очень вкусно. И я, не кривя душой, повторял: — Женя, вы меня закормите насмерть. Перестаньте подтаскивать вкусные вещи. Алексей сидел улыбаясь. Ему было приятно, что жена такая расторопная хозяйка. А солнце понемногу сползало к горизон- ту. Окончив чаепитие, мы с Алексеем вышли во двор освежиться. Денка оста- лась в избе прибирать посуду. — Вот, что, паря, — сказал Алексей, засунув руку в распахнутый ворот руба- хи и похлопывая себя по груди, — пошли рыбу ловить. Не сидеть же нам такую ночь дома. А завтра на охоту схо- дим. — Конечно, — подтвердил я, — только ты мне, Алеша, дай на ноги что-нибудь другое... — Это мигом, —• он увел меня в амбар и там помог переодеться. Я быстро наггянул ичиги и, подражая Алексею, хлопнул по голенищам. — Ну, значит, тронулись, — оглядел он меня: — взял бы ты однорядку. — Да нет, Алеша, не будет холодно, —