Сибирские огни, 1940, № 4-5

— Что правильно? — спросил Мар- тин. — Сюда целился. —- Хорошо пальнул. — Собака мешала. От лагеря шли зверобои с баграми и дубинками. Сандо Серпиу потрогал тушу зверя ногой, спросил .односложно: — Кто? — и, получив ответ, похва- лил: — Для начала не плохо... Обдирай шкуру и приходи на поб^йку. 4 Бить бельков было легко. На узкой по- лосе у ледовой кромки они лежали в 10—15 метрах друг от друга, пуча испу- ганные глаза на приближавшихся охот- ников. Самые старшие, имевшие отроду больше немели, пытались спастись бег- ством. Туловища их горбились, передние ласты, покрытые темной короткой шер- сткой, упирались в снег, приподнимали упитанные тела и они конвульсивно пе- ремещались вперед. Но ластам нехвата- ло силы, движения были неуверенны, и белек либо тыкался носом в жесткий наст, либо валился на бок. Их били по головам молотком багра или дубинкой. При метком ударе конец наступал мгновенно. — Сначала будем только бить, — рас- порядился Сандо Серпиу. — Держите ечет. Уложишь трехсотого, — кончай! На сегодня хватит. Редкой цепью растянулись промыш- ленники на несколько километров вдоль кромки ледяного поля. На первых порах дело не ладилось: дрожала рука, изменял глазомер, прихо- дилось приканчивать зашибленное живот- ное повторным ударом. А бельки громко кричали, не сводя круглых своих глаз с человека. Мартима Ладу смущала беззащитность зверенышей. • — Паршивая добыча! — бурчал он под нос и то и дело промазывал. У Мартима было чувствительное сердце и это ме- шало работе. Жалея бельков, он волно- вался, делал неверные удары, из-за это- го росла досада и распалялось сердце. Кончилось тем, что он стал бить багром с такой силой, словно дело имел не с бельками, а по меньшей мере с моржом. — Паршивая добыча! Колька Серпиу работал иначе. ОН ви- дел перед собой только богатейшую до- бычу, добычу, которая попадается лишь удачливому промышленнику и то раз В десять лет. Голова его была занята рас- четами и соображениями. — Сколько добыл? — спросил он у Мартима в одну из передышек. — Шестьдесят два. •—' Сколько? — Шестьдесят два, — повторил 'Мар- там. — Чего ж ты копаешься? У меня уже полтораста. Мартам, стараясь скрыть смущение, сказал нехотя: — Чорт бы их забрал!.. Ты его бьешь, а он плачет. Колька долго и весело хохотал. Мартам рассердился. И внимательно вглядевшись в лицо приятеля, Колька посерьезнел: вокруг валялись убитые бельки с безо- бразно размозженными черепами. Бело- снежные их шубки были окровавлены. Следы страшных мартимовоких ударов виднелись па снегу, на платье, на руках и на лице парня. — Дуръ это у тебя, Мартам, —• ска- зал Колька. — Если белек может пла- кать,,, то почему моржонок или селедка не может рыдать? Вздор все это. Белек — это отличная добыча. Белек — это мех, это наше колхозное богатство, наш буэр и теплицы. Понятно? Снег ослепительно сверкал. На белых нагромождениях торосов в солнечных бликах причудливо выделялась игра зе- леных изломов льда, исковерканного ура- ганами. Море тихо плескалось у кромки и уходило в даль чуть приметной рябью. Из воды показывались утельги, пытав- шиеся выбраться на лед. Им надо было кормить детенышей, но люди отпугивали их. Скатившись обратно в воду, они пла- вали взад-вперед, не уходя далекой Взвол- нованной стаей звери кружились на виду. Колька убил трехсотого белька задолго дси полудня. Взобравшись на возвышение, он осмотрел площадь «бойки. Справа и слева работали охотники. «Собственно, почему взята цифра тра- ста?» — задал себе вопрос Колька. — «Зверей видимо-невидимо. Если успеем вывезти, то не по триста, а по тысяче хватит на каждого, по дво... А ну, Нико- лай, валяй дальше!» На занятом им участке, шириною ша- гов в двести по кромке льда, лежало с полсотни живых бельков. У Кольки был меткий глаз и верная рука. Молоток его