Сибирские огни, 1940, № 4-5

— Мерзлоту не возьмешь. Она — веч- ная! Молодежь смущенно отмалчивалась и только самые ярые волькины заступники с задором доказывали, что можно обойтись без пороха. «Колька не сдаст! Колька придумает!» — утешали они себя в душе. Среди них было уже не мало грамотных, знавших счет. Результаты работы первого дня, когда топоры и пешни действовали с изумительным одушевлением, не предве- щали ничего хорошего. Колька говорил с обычной уверен- ностью: — Нужен патрон! Без патрона рвать мерзлоту нельзя! Пусть Тусида руково- дит, а я с'езжу на факторию и через три дня вернусь... Рыба будет наша! Уехал с тяжелыми думами. «Какой патрон? Есть ли вообще такой патрон? А если есть, то знают ли о нем на фактории? Почему Николай Никитич ему ничего не сказал? Знай он о таком •патроне — конечно сказал бы. Мо- жет быть, и нет никакого патрона! Сунулся он, Колька, в незнакомое дело, а теперь врет о каком-то патроне. Правиль- но смеется Онуфрий Антонович: выдум- щик! Фокусы! Ничего толком не узнал, пи с кем не посоветовался, ничего не почи- тал и не подучил, а вздумал удивить весь Ямал...» Нехорошие шли думы, пока ехал на факторию. Николай Никитич с серьезной заинтере- сованностью выслушал Кольку, бросив для него все дела. — Садись и пей чай, — сказал он покойно. — Дунечка, угости-ка Коленьку котлеткой. И ушел, ничего не сказав относительно патрона. В комнате учителя он сначала беседовал с Онуфрием Антоновичем, а по- том оба старательно рылись в двух библиотечных шкафах. Изредка из глуби- ны шкафа доносились сердитые слова учителя: —- Ишь, выдумщик! Фокусник! Они пришли вдвоем в лавку к тому времени, как Колька в рассеянности до- едал шестую котлету. Николай Никитич нес в руках книжку. — Вот тебе требующийся патрон, Коленька, —• сетзал он со спокойной ласко- востью. — Вот здесь, на странице три- дцать восьмой, точно рассказано, как и что надо делать. Пока отдыхали и кормились олени, Колька неотрывно читал. На титульном листе книги было напечатано: «Взрыв- ные работы». Пороху был отведен специ- альный раздел. Так вот он — «патрон»! Как же Колька мог начинать работу, не ознакомившись с такими простыми ве- щами! Как он смел! А если бы этой книж- ки в библиотеке не оказалось?.. И поду- мать только, до чего все это легко и по- нятно! Об'ем гавов, сила сопротивления, заделка заряда, несложные расчеты... Ка- кой же он дурак! Учил математику, физи- ку, основы химии, а применить в делу не может. Эх, ты Колька! Выдумщик! Прочел еще раз, потом' еще и еще. — Николай Никитич, у меня нехватят пороху — потребуется банок десять — двенадцать. Даже странно, с какой готовностью помогает Николай Никитич. Можно поду- мать, что это он сам готовится ловить рыбу, спускать озеро. И у Онуфрия Анто- новича успокоилось веко. На прощанье он сказал о благодушием: —• Работай, Николай! Может быть мы приедем с Николаем Никитичем поглядеть на твою пиротехнику. Восемьдесят километров от факторе до Арро-то Колька проскакал за полдня и явился в самый критический момент. 7 Нашептывания Нарича и упрямство не- скольких стариков, радовавшихся посрам- лению Кольки Серпиу, сделали свое дело. Еще по пути в озеру Кольва понял, что его предприятие трещит: навстречу по- пались несколько чумов, кочевавших от Арро-то к другим озерам. Это был плохой признак! Ненцы не любят промышлять и селить- ся бо!лыпими компаниями. Д^а —• три чума, самое большее — четыре. Их раньше звали самоедами, что обозначает комбина- цию из двух слов: сам — един. Ненец сам один работает, живет, промышляет. Он не нуждается в чьей бы то ни было по- мощи. Ему не страшна пустыня Арктики. У него есть олени, которые тоже не лю- бят слишком больших скопищ, потому что многотысячным стадам трудно подыски- вать крупные площади. Старики горды этой своей разобщен- ностью, самостоятельностью. В этом их ро- довая слава — традиция ряда веков! Ста- рики всегда гордятся стариной и традиция- ми. Каждый считает свой род древней и