Сибирские огни, 1940, № 4-5

лем в университет. Здесь он познакомился с Н. Г. Чернышевским. Произошло это так: «Видя подле себя невзрачного, близорукого и малокровного студента в стареньком формен- ном сюртуке, — читаем мы в воспоминаниях Л. П. Шелгуновой, — он (Михайлов) обра- тился к нему с вопросом: — Вы, верно, второгодник? — Это вы предполагаете, видя на мне ста- рый сюртук? — Да. — Я купил его на толкучке», Михайлов и Чернышевский сразу же сбли- зились и подружились. «Из своих товари- щей, — вскоре сообщил Чернышевский в письме отцу, был я только еще у одного Михайлова... Он очень умная и дельная го- лова. Несколько статей его в прозе и десят- ка полтора стихотворений есть в «Иллюстра- ции» за нынешний год. Теперь он почти пе- ревел Катулда (латинский поэт). Думает те- перь, как издать его». В другом письме Чер- нышевский пишет: «Михайлов мне очень нра- вится: «чрезвычайно умная голова. Из него выйдет челювек очень замечательный». «Ред- кий день проходит без того, чтобы Михайлов не был у нас, или я у него»,1 — сообщает от- цу Николай Гаврилович в третьем письме. В первый же год пребывания в Петербурге Михайлов с головой погрузился в литератур- ную работу.. Его стихотворения стали появ- ляться в «Иллюстрации» Кукольника, «Биб- лиотеке для чтения», «Сыне отечества» и «Литературной газете». Талантливость юноши была сразу замечена. Михайлов имел уже свой литературный заработок. Однако он был настолько ничтожен, что не мог обеспечить и жизненный минимум. И юный поэт в 1848 году был вынужден переехать в Нижний Нов- город и поступить там на службу. В Нижнем Новгороде Михайлов пишет биб- лиографическую статью о Пушкине, делает переводы из Гете, работает над повестью «Адам Адамович», которая вскоре печатается в «Москвитянине» и создает автору широкую известность. Через четыре года, в 1852 г., Михайлов снова едет в Петербург, быстро сходится там с кружком Чернышевского. Он порывает с «Москвитянином», на страницы которого по- пал случайно, и становится постоянным со- трудником «Современника», печатает в нем свои стихи, переводы, а потом и критические статьи и публицистику. Н. А. Некрасов, как указывает биограф Михайлова Н. Ашукин, высоко ценил Михай- лова и как писателя и как человека. Он при- гласил Михайлова заведьшать в «Современ- нике» отделом иностранной литературы. Дру- гого, более подходящего человека трудно было подыскать. Михайлов свободно владел тремя языками: немецким, французским и английским и был лучшим знатоком западно- европейской и восточной литературы. «Дру- гого знатока тогда не было, — указывает в своих воспоминаниях Шелгунов. — Михайлов был ходячая библиография иностранной ли- тературы: не было такого поэта или рома- ниста, которого бы он не знал». 1 Цитирую по биографическому очерку . Н. А ш у к и н а. 3 Литературное дарование Михайлова была чрезвычайно разносторонне. Он был поэт, пе- реводчик, беллетрист, критик и публицист. И во всех этих областях литературы он оста- вил яркий отпечаток своей своеобразной ин- дивидуальности. В «Современнике» Михайлов поместил ряд больших статей об английской и американ- ской литературе. Здесь же он выступил со статьями по женскому вопросу — «Женщи- ны, их воспитание и значение в семье и об- ществе», в которых он развивал и пропаган- дировал взгляды революционной демокра- тии — настаивал на признании за женщинами гражданских и политических прав. Статьи Михайлова, по свидетельству Шелгунова, про- извели в русских умах землетрясение. М. Л.. Михайлов был широко известен и как беллетрист. Его повести и рассказы — «Адам Адамович», «Он», «Перелетные пти- цы», «Кружевницы», «Кумушки», «Марья Ива- новна», — показывающие маленьких людей провинции, проникнуты глубокой любовью к народу. И не случайно, что реакционная дво- рянская критика сразу встретила Михайлова в штыки. «Кумушки» Михайлова — сцены из простонародного быта — ставят нас в недо- умение, — писал критик славянофильского- «Москвитянина», — правда, что натуральная школа должна была низвести .искусство с высоты его истинного назначения и обратить его в ненужную и скучную копировку жизни и нравов, но таких смелых явлений, как сце- ны Михайлова, вероятно никто не ожидал. Неприятно особенно то, что эти сцены Ми- хайлова находятся в связи с современным на- правлением нашей словесности: это сцены из простонародного быта, изображение которого сделалось любимой задачей писателя нашего времени». Но Михайлову — о, ужас! — и этого бы- ло мало. Чтобы глубже проникнуть в быт на- рода, в быт разных национальностей России и полнее отразить их бедственное положение и сокровенные чаяния, он стал изучать та- тарский, зырянский и киргизский языки. В 1858 году он поехал на Урал и в Оренбург- ский край. Он записывал там устное народ- ное творчество, особенно предания о башкир- ских бунтах, песни о Пугачеве. Наиболее полно талант Михайлова проявил- ся в поэзии. Сам Михайлов свои стихи назы- вал лучшим из всего, что им было написано. В дни, когда он был заключен в Петропав- ловской крепости, он писал Шелгуновым: «Мне бы доставило большое удовольствие, если бы стихи мои..,, собрали и напечатали... Хотелось бы хоть что-нибудь оставить на память о себе, а стихи мои едва ли не луч- шее из всего, что мною написано».1 Как поэт, Михайлов был одной из наибо- лее ярких величин в плеяде поэтов крестьян- ской революции. Стихи его по своим мотивам созвучны некрасовским. «Но идя под одним знаменем с Некрасовым, — совершенно спра- ведливо указывает Ашукин, — Михайлов не стал одним из многочисленных подражателей. 1 Составление сборника своих стихов Ми- хайлов поручал Н е к р а с о в у , П о л о н с к о - му и М а й к о в у .