Сибирские огни, 1940, № 4-5

куироваться из Прибалтики до прихода им на смену вооруженных сил антантов- ских интервентов. Англия субсидирует и нацеливает на Петроград Юденича. Анг- лийское адмиралтейство посылает сюда одну за другой свои эскадры. И Англия .до- бивается, что народы Прибалтики на дол- гие годы оторваны от нас. Наша дружба с ними ведет начало не •со вчерашнего дня. Она тянется через совместные военные операции псковитян, новгородцев и эстов против набегов дат- ских дружин, против нашествия орденсшх рыцарей-меченосцев и папских кресто- вых походов. Она тянется через забастовки н баррикады 1905 года. Через борьбу ла- тышского пролетариата и батрачества в •союзе с русским рабочим классом против царизма. Через большевистское подполье Ревеля, где молодой токарь Михаил Кали- пин приобщал фабричный люд к ученью Маркса—Энгельса. Через грозные после- октябрьские дни, когда на старинных ра- тушах прибалтийских городов взвилось красное знамя Советов, взвилось, чтобы вскоре пасть расстрелянным совместными силами империалистических интервентов. Мы видим: боевое братство великого русского народа с малыми народами При- балтики имеет глубокие корни, освящено кровыо многих поколений. Прибалтика! Это слово будит и другие исторические воспоминания, не менее славные. Движимый государственным ин- стинктом, русский народ устремлялся к этому побережью, чтобы здесь проложить России широкий путь на Запад. Здесь со- вершался исторический процесс превраще- ния континентальной Московии в военно- морскую российскую державу. В картине «Петр Первый» есть замечательный кадр: фрегат, на ном английский адмирал в пудреном парике с тревогой следит через подзорную трубу за исходом сражения между русской и шведской эскадрами. Петровский флот ликует: победа! Кислая мина английского адмирала. «Надо сма- тываться». Они еще несколько раз в истории наведывались сюда. В 1854 го- ду британский флот его королевского ве- личества под флагом адмирала Нэппра по- пытался взять Кронштадт. Пришлось уйти с превеликим конфузом. В 1918—19 го- дах они опять заявились в Балтику. Анг- лийские крейсера, гидросамолеты, подвод- ные лодки и катера испытывали боеспо- собность молодого Красного Балтфлота и •советских моряков. Тот же результат: через некоторое время пришлось «смо- таться», оставив на дне Финского залива 16 боевых единиц. * * * Но три прибалтийских страны на дол- гие годы были превращены в вотчину английского империализма, плацдарм для подготовки военного нападения на СССР, гадючье гнездо антисоветских интриг. Именно здесь, в Риге, для всего света фабриковались самые грязные небылицы о нашей стране, самая отравленная кле- вета, самые зловонные слушки: знамени- тые «рижские утки», неизменная пища мировой желтой прессы и солидных «Таймс'ов». И ежегодное пребывание здесь британских военных миссий было явле- нием того же порядка, что и весенние инспекционные прогулки генерала Гаме- лена н других французских генштабистов на румынском берегу Днестра! Как же выглядели Эстония, Латвия и Литва под эгидой английского капитала? Прибалтика в старой России была срав- нительно индустриализованным краем. Вся Россия являлась ее огромным внут- ренним рынком. Отгороженная китайской стеной от СССР, Прибалтика захирела. Лон- донские хозяева старались превратить ее в свой аграрный придаток. Всю экономику трех стран Прибалтики приспособляли к традиционному меню английского завтра- ка: яичница с ветчиной. Пятсы и Ульмд- нисы закрывали судостроительные верфи, выгоняли рабочих на улицу, но зато ста- ли поставщиками бекона и яиц на стол английского потребителя. Это уродливое направление экономики прибалтийских стран получило название: «даннзация» (по образцу Дании). «Наше будущее в наших телятах!» — провозгласил один лимитрофный государственный муж. По- мещики и кулаки — черные и серые ба- роны —• были довольны. Одна эстонская газета описала «ры- нок рабов», чудовищную человечью яр- марку, где продавали свой труд батраки, нищее крестьянство. Здесь за 60 крон в год покупала маленькую девочку: она умела ходить за 10 коровами. «Порося- там здесь живется лучше, чем детям» — писал иностранный журналист, побывав- ший в эстонской деревне. Так выглядела «данизация». Когда латвийский рабочий возмущался снижением заработной платы, его выго- няли с «волчьпм паспортом». Это гаран-