Сибирские огни, 1940, № 4-5

Все в мире связано нерасторжимой цепью; И тени прадедов с крутых вершин гольцов В потомках восстают над многоцветной •степью... («На пароходе». «Сиб. Огни» № 2, 1928 г.). Мысль поэта идет дальше этого. В сборнике «Сибирь» есть стихотворение «Космический лед». По поводу этого сти- хотворения автор говорит в примечаниях: «В 1880—81 гг. проф. Ф. Н. Шведовым была предложена оригинальная и смелая теория космического происхождения гра- да. По этой теории градины являются своего рода метеоритами, вовлекаемыми из междупланетного пространства земным притяжением»... Вот таким ледяным ме- теоритам и посвящено стихотворение. В пространстве мировом среди метеоритов, Обильных никелем, железом, как руда, Среди загадочных, чужих для нас хондритов Извечно носятся, блуждая, глыбы льда. Сложившись в агрегат кристаллов тригональных, Противоборствуя невидимым волнам, Они бегут в своих кругах астральных, Пока неведомых и недоступных нам... Порой одни из них в бессменности движенья Скрестят свои пути с орбитою земной, И, слепо верные законам притяженья, Свергаются в наш мир для участи иной. Стремительно летя в воздушные пучины, — Созданья темных недр холодной пустоты, — Вращаются, светясь, космические льдины, И тают их тела в об'ятьях теплоты. И, выпав на утес, от зноя раскаленный, Остатки хрупкие когда-то мощных масс, Кончая век, быть может миллионный, Последний скорбный свой переживают час. А солнце превратит их скоро в пар незримый, Сольется тесно он с громадой облаков; И примем мы потом в плодах земли родимой Частицы влажные исчезнувших миров. (1921 г.). Это — целая научная теория, изло- женная в стихах, даже с сохранением не всем доступной терминологии и с соот- ветствующим выводом. 0 самой теории нечего говорить: сам автор признает, что она в достаточной степени произвольна. Но вывод заслуживает того, чтобы оста- новить на нем внимание. Это указание на вечный круговорот, совершающийся в мире, на вечное взаимодействие, происхо- дящее во вселенной, — процесс, в кото- рый втягивается и человек. Мысль сама по себе не новая, но вряд ли можно най- ти много примеров того, чтобы эта мысль была предметом поэтического воодушев- ления, выливалась в формы лирических стихотворений. Мы нарочно так подробно остановились на этой стороне творчества Драверта. «Связь миров повсюду сущих» (выражение Державина) чувствуется у него часто и там, где прямо он о ней не- говорит, а мы и прямых высказываний' своими цитатами далеко не исчерпали. Все это придает поэзии Драверта осо- бую глубину, окрашивает ее в философ- ские тона. Однако, смотря на вещи «с точки зрения вечности», Драверт забы- вает о реальной, обыденной жизни, за- бывает о человеке, о его сегодняшних нуждах, надеждах, борьбе, победах и не- удачах. Драверт-ученый действует на Дравер- та-поэта и в другом отношении. Он не- довольствуется общим впечатлением, ка- кое может произвести, например, та или иная картина природы: извилистая речка,, берега которой усеяны цветами, звездное небо над снежной пустыней, белая север- ная ночь — и т. д. Он знает, к а к и е и м е н н о цветы украшают речной берег, к а к и е созвездия горят на северном небе, к а к и е породы разнообразят гор- ный пейзаж и называет все это теми именами, какие присвоила им наука. Вот он едет по снежной равнине («Белая до- рога»): Еду я. Дремота вязкой лени Обняла усталые мечты... Белый снег и белые олени И за нартой белые черты. Вечереет. В цвет ультрамарина Силуэты красятся теней; И растет жемчужная равнина, И растет немая высь над ней. Тает флер морозного тумана Сонмы звезд — в бессмертной наготе- Ярок блеск лучей Альдебарана, Альтаир — в спокойной красоте. («Сибирь», 1911 г.) Не просто «звезды ясные, звезды пре- красные», но Альдебаран, Сириус, Вене- ра, Марс н пр., вероятно, и с мыслыо о расстояниях до этих небесных тел и об их свойствах. Это не мешает звездам быть прекрасными и вызывать у поэта лирическое волнение. В этом стихотворении дан зимний пей- заж. А вот «весенние» стихи: Где почва едва разогрета Живейшей волной теплоты, Проснулись, в предчувствии лета, Весенние дети — цветы, Ресницы полярного солнца Лучистую сеть заплели, И тянут ростков волоконца Из влажных покровов земли Нет звезд среди полночи бледной, Утратившей пристальный взгляд.