Сибирские огни, 1940, № 4-5

только Франц-то не впервые в столь тяж- ком положения. Ведь кто такой Франц Суховерхов? Вот что сообщал в своей краткой авто- биографической справке-анкете сам этот исключительный по богатству своей жизни человек: «Михаил! Иванович Сычев, он же Федор Алексеевич Суховерхов, он же Франц Краузе, он же Франц Иванович Суховер- хов. Уроженец Черниговской губернии, Ново- зыбковского уезда, посада Злынки. По профессии — рабочий каменщик, 34 лет от роду. Читать выучился самоуч- кой, писать — таким же путем. — Был арестован — 13 раз; — Судился (судебной палатой) — два •раза; — Пробыл в тюрьме около 4 лет; — Бежал из-под ареста и тюрьмы — 4 раза; — Прожил нелегально около 9 лет; — Получил от царского правительства: — вечную ссылку в Енисейскую губер- нию; — астраханскую ссылку на 5 лет; — нарымскую ссылку на 3 года...» Как видим, это был один из тех людей «особого склада», которых ни трудности, ни лишения, ни мысль о почти неминуе- мой гибели не могли остановить в их борьбе. Они всем жертвовали ради победы революции. И писать о Франце значило писать о личности предельно цельной, с глубоким, сильным характером, психологически го- товой к любому самому тяжелому исходу. И следовательно авторский анализ его душевного состояния в тюрьме — выра- жаясь мягко — сомнителен, не о том ду- мал Франц. И автор угадал, в конце кон- цов, о чем он думал! Здесь же рассказы- вается, как этот непреклонный большевик «обработал» часового и через него передал записку о своем аресте томским больше- викам. Те не смогли спасти его. Но сам- то Франц пытался спастись всеми мерами, он до последнего вздоха дрался за жизнь, -за возможность продолжать борьбу. 'Вот это — настоящее, типичное поведение большевика., каким был Суховерхов. Все же остальное — вся эта рефлексия — бородавки, насаженные автором на нос ге- роя, обезобразившие его светлый и пре- красный облик. * * * Сказанное нами об изображении Сухова и Франца Суховерхова не относится к Мамонтову. Здесь автор обошелся без бо- родавок, но зато и сколько-нибудь серьез- ных попыток дать извнутренний показ Ма- монтова не заметно. Автор набрасывает контуры мощного партизанского движения в Алтайском крае и на фоне этого движения пытается проследить, не упуская ничего значительного, деятельность Мамонтова с ее внешней стороны. Материал, использованный в очерке, обилен настолько, что он явно подминает автора и вся длинная цепь событий гро- зит рассыпаться на составные звенья. Очерк такого рода, лишенный ясного сю- жетного хребта, остается своеобразной инвентаризацией исторических событий. Художественная задача остается нерешен- ной. Но что должно быть отмечено, как не- сомненный плюс очерка о Мамонтове, от- личающий его от многих других произве- дений о партизанском движении, — это то, что автор не ограничился описанием боев и побед, . одержанных мамонтовцами — из них была в особенности важна нелегко достигнутая победа под Солововкой, — но и постарался показать быт и организа- цию партизанских частей, как они форми- ровались, как действовали среди населе- ния, как вели работу большевики, кото- рые и в отряде Сухова, и в отряде Ма- монтова явились политическими вожаками и воспитателями партизанских масс, ма- стерами одержанных побед. Мамонтов, горячий, безудержный, ис- полненный беззаветной храбрости, в мо- менты, когда нужна была спокойная вы- держка, обдуманность действий, сам нуж- дался в таких воспитателях. Эту роль от- лично осуществлял его друг большевик А. Копань, первый партизанский комиссар. Однажды мамонтовцы обсуждали вопрос об открытом выступлении. Это было в са- мом начале движения. Ни оружия в доста- точном количестве, ни людей, ни обеспе- ченной широкой поддержки населения у отряда еще не было. И тем не менее Ма- монтов настаивал на немедленном выступ- лении и даже пытался опереться на слова Ленина, слышанные, когда Мамонтов был делегатом фронта на I с'езде Советов в Петрограде: «Стоять в революционное время нельзя». «— Чего ждем?» — спрашивал Ма-