Сибирские огни, 1940, № 4-5

Быстрее стрелы прямой К железному аилу Эрлик-бия он полетел. По дороге конь встрепенулся, Младшей дочерью Эрлик-бия вмиг стал, К дверям его подбежал. — Отец мой! я сестер обогнала! — Конь радостно крикнул, Черные двери на две стороны распахнул, В просторный аил вбежал, Усы черные, курчавые Эрлик-бию нежно гладить стал. Эрлик-бий против входа На сорока медвежьих шкурах На возвышении сидел. Концы усов его За плечами лежали. Черная борода его Ниже титек опускалась. Глаза его черной кровью налиты. Кости шестидесяти лошадей Возле огня лежат. Багрово-рыжий конь Эрдинэ, В дочь Эрлика превратившийся, Настойчиво просил: — Лопатку с'еденной лошади, Отец мой, мне дай: Я гадать собираюсь. — Умная дочь моя, погадай, — Эрлик-бий коню сказал, Лошадиную кость подал. — У молодой девушки глаза острые. Лопатку над огнем жги. Когда багрово-рыжий конь На гриву свою упадет, Ты, дочь моя, узнай. Когда Кан-Сулутай богатырь На рукаве шубы своей умрет, Ты отцу своему скажи. — Багрово-рыжий конь Эрдинэ, В дочь Эрлика превратившийся, Лошадиную кость взял, С боку костра положил. — Калак!.. Почтенный отец мой! — Конь крикнул. — У черно-бархатного коня Грубая шерсть потускнела. У Шулмус-Кара, брата моего, Все лицо побледнело. Почему так случилось? Любимый отец мой, Душу брата мне подайте. Я золотой водой душу брата вымою, Белым можжевельником окурю. 17 — Эрлик-бий на ноги встал, А1едную удочку с семьюдесятью зубцами В руки взял. Створчатые двери широко распахнул, Из жилья своего вышел. У высокого порога Червивое черное море текло. Удочку с семьюдесятью зубцами Эрлик-бий в море закинул. Много времени не прошло, Как железный ящик Он на берег вытащил, Из железного ящика золотой ящик взял, Двух детенышей выдры Из золотого ящика бережно он достал. —Милая дочь моя, Золотой полой обмывать. Дымом белого можжевельника Окуривать души будешь, От аила далеко не уноси, О траву и сор не выпачкай. Душу брата своего Бережно в руках держи. — Дочери своей так сказав, Эрлик-бий в аил вернулся. Багрово-рыжий конь Двух детенышей выдры взял, В Алтай, луной освещенный, На землю, солнцем согретую, Быстрее стрелы прямой, Быстрее слова громкого Вихрем полетел. Много времени не прошло, Младшая дочь Эрлика К отцу прибежала. Тогда Эрлик-бий понял, Что Кан-Сулутая богатыря Багрово-рыжий конь у него в аиле был, Двух детенышей выдры взял. Из аила своего Эрлик выбежал, На половине пути беглеца увидел. На шестьдесят голосов Эрлик-бий засвистал. Громкий свист его горше яда бьш. Червивое черное море из берегов вышло. Девять ледяных хребтов рушиться начали. Медную удочку с семьюдесятью зубцами За багрово-рыжим конем Эрлик-бий кинул. Мимо лошадиного хвоста Медная удочка пролетела, На твердую землю упала. , Чугунную чашу С девяносто двумя углами Эрлик-бий из аила выносит, Слова такие шепчет: — Спину коню переломив, Тяжелая чаша моя, Вверх дном упади. — Силу свою Эрлик-бий напряг, Чугунную чашу С девяносто двумя углами В коня бросил. За лошадиный хвост чаша не задела, О широкий камень ударилась, На мелкие обломки рассыпалась. Эрлик-бий черным воронам Громко кричит: — У багрово-рыжего коня Глаза выклюйте. — Трех одинаковых женщин С ярко-желтыми лицами Эрлик-бий зовет: — У багрово-рыжего коня Жилы вытяните. — Два черных ворона голоса не подали. Три одинаковых женщины С ярко-желтыми лицами На зов не откликнулись. Подземная страна пустынной была. — Верный друг наш, Домой скорей скачи, Скуластым не поддавайся, Плечистых побеждай, — Три одинаковых женщины С ярко-желтыми лицами Коню так говорили. Два черных ворона коня хвалили. Червивого черного моря Багрово-рыжий конь Копытами не коснулся, Топкое болото Бодырмак Легко перепрыгнул,