Сибирские огни, 1940, № 4-5

доносился слабый грохот молота и шум турбин. В ночном небе ярко светили звезды. Офицер вспомнил дальний край, темные южные почи, вздохнул и запел вполголоса песенку. Аносов сгорбился, по- вернулся и ушел к себе в кабинет. Эту ночь он не мог уснуть. Лежа в по- стели и, глядя на темносинее ночное не- бо, он вспоминал, как струится и играет синеватыми узорами таинственный кли- нок. Светящиеся из бездонной глубины звезды казались ему блестками этого чу- десного сплава. Офицеры приняли златоустовские клин- ки, снарядили обоз и уехали на Кавказ. Прощаясь с владельцем булата, Аносов попросил разрешения еще раз посмотреть клинок. Он долго разглядывал притяга- тельный узор. Тот мерцал неугасающим блеском. В эти мгновенья мысли Аносова побывали в неизвестной стране, отыски- вая колдуна-мастера, сотворившего это чудо. Кто он, этот человек? Целую неделю молчаливый полковник бродил по горам. Старик Шевцов, глядя на его крепкую фигуру, выговаривал: Пусть выходится. Ишь ты, больно задел его булат! Ровно милую стерял. Подошла сухая и теплая осень. Дали стали прозрачными, на озерах шумели последние гусиные стайки. Однажды к Аносову приехали верхами два башкира. Он закрылся с ними в горенке и долго, горячо спорил с ними. К вечеру все трое оседлали коней, и Аносов уехал с башки- рами неизвестно куда... 7. ПОИСКИ Б У ЛА ТА Инженер Аносов, обряженный в гряз- ный киргизский халат, вместе с башки- рами раз'езжал по кочевьям. Прошли первые осенние дожди, вновь зазеленела трава, гулёна ветер гнал вдоль степи быльняк «перекати-поле», — он сиротливо катился к горизонту. В дикой степи не было наезжанных дорог, но пути шли всюду... У озера Сабакуль путники встретили кибитки бая. Байские юрты и добро остерегали остервенелые псы. В ковыль- ных просторах паслись косяки добрых коней. Тонконогий резвый скакун водил табуны к водопою; кони покорно шли за золотистым вожаком. В байском станови- ще стояло семь юрт; в шести из них жило по жене. Бай прожил семьдесят пять лет, редкая бороденка покрылась инеем седины, но глаза его были полны молодого блеска. Он царственно сидел на подушках и гостеприимно принял путни- ков. Башкиры поведали ему о неправдо- подобных богатствах Аносова. Бай недо- верчиво разглядывал засаленный халат гостя. Инженер сидел гордо, осанисто и по его орлиному взору киргиз понял, что гость его необычный. За жирным пловом хозяин показал го- стям булатный клинок. Как и в толед- ском клинке от него струился тот же си- неватый блеск. Аносов мысленно пред- ставил, — сколько людей держали этот клинок и сколько горячей крови проли- лось на эти синеватые узоры. Словно угадывая его мысли, бай взял из рук Аносова клинок, бережно провел по грани пальцами и сказал: — Клинок этот сделал арабский мас- тер Абдурахман; он знатно полит кровью. Дед заколол им двух неверных жен, — обычай веков говорит, — кто опозорит постель мужа — тому смерть. Клинок этот переходит из поколения в поколение и каждое из них обагряет его кровью. Башкиры почтительно молчали. Хозяин досказал повесть о клинке: — Оплачен клинок табуном скакунов и, словно заклятье легло, когда клинок ушел от хозяина, — в зиму стояла го- лоледь и табуны его полегли в степи, не добыв корма. Аносов изумлялся синеватому блеску булата. Верил и не верил рассказу бая. Башкиры уминали махан, с толстых губ стекало сало; они обсасывали пальцы. От сытости гостей охватило опьянение, по подали кумыс и глаза кочевников за- блестели радостью. За кумысом башкиры предложили хозяину продать булатный клинок. Бай теребил редкую и жесткую бород- icy. посапывал. Аносов выжидательно смотрел ему в глаза. После долгого раздумья поднял го- лову: — Теперь такие булаты не делают и ты беден, чтоб купить его! За пологом звякнуло монисто; бай по- косился на полог. Аносов увидел, как в щели мелькнули черные лукавые глаза. Башкиры переглянулись, . встали. За юртой лаяли псы; ветер издалека принес унылую степную песню. Солнце раскаленным ядром упало в ко- выльные дали, когда путники покинули