Сибирские огни, 1940, № 4-5

ком двухклассного статичного училища, увлекавшимся коллекционированием бабо- чек и минералов. Во время русско-япон- ской войны, когда Каргин уже носил на погонах лычки старшего урядника и был •ординарцем командира 2-й Забайкальской казачьей батареи, среди молодых казаков, пришедших к ним на пополнение, оказал- ся и Григорий. Стараниями Каргина он был также зачислен в ординарцы. А ско- ро они скрепили свою дружбу тем, что спасли друг другу жизнь. Однажды они оба находились с командиром батареи пол- ковником Филимоновым па наблюдательном пункте. Филимонов и Каргин сидели за камнями на гребне сопки, а Григорий остался за коновода внизу. Он облюбовал •глубокую ложбинку, в которой росли четы- ре невысоких деревца. Торчать возле ко- ней ему быстро надоело. Он привязал их к самой крупной яблоне и полез па сопку. Ему не терпелось взглянуть на японские позиции, обстреливаемые их батареей. Но взбирался он па сопку с опаской. Ему могло крепко влететь от Филимонова за то, что он бросил коней без присмотра. Чем ближе была вершина, тем больше он колебался, не зпая, ползти туда или по- вернуть назад. В одном месте он выглянул из-за камня и совсем педалеко увидел со- гнутую спипу Каргина в выцветшей от солнца защитной гимнастерке. И в это же время ему показалось, что сбоку пол- зет на сопку какой-то китаец. Он затаил- ся и стал наблюдать. Китайцев оказалось двое. Они осторожно пробирались меж камней и в руках у них заметил Григорий кинжалы. Он вынул тогда револьвер из кобуры и пополз за китайцами следом. Когда до Филимонова и Каргина осталось не более десяти шагов, китайцы подня- лись и бросились на них. Но двумя выстре- лами один из них был убит, а другой ра- нен. Раненый упал уже с занесенным на Каргина кинжалом. Китайцы эти оказались японскими разведчиками, проникшими за передовые линии русских. Косы у них бы- ли привязанные, а за пазухой у каждого оказалось по револьверу. Филимонов пред- ставил Григория к георгиевскому кресту и производству в младшие урядники. Вскоре батарея приняла участие в кава- лерийском рейде генерала Мищенко на Инькоу. Ее выстрелами были подожжены ханькоуоские фуражные склады. При об- ратном движении батарея шла в восточной колонне генерала Телешова, прикрывае- мая сотней терских казаков. В жестоком бою у деревни Санчахе, покинутая при- крытием, батарея на протяжении двена- дцати верст отбивалась огнем своих ору- дий от японской пехоты, яростно пре- следовавшей ее. Здесь-то и был убит под Григорием конь, а сам он ранен в ногу. В каких-нибудь пятидесяти шагах от наступающих японцев успел вскинуть к себе на седло раненого товарища Каргин и ускакать, потеряв сбитую пулей с голо- вы папаху. Страдая от раны, Григорий просил бросить его и дать умереть, но Каргин не хотел и слушать об этом. Це- лый день он шагал пешком, поддерживая в седле Григория. Так и довез его до Сы- фонтая, откуда пошли они в набег. После войны Каргин слышал, что Гри- горий остался работать в Чите писарем войскового правления. Он никогда и не думал, что так доведется ему встретиться с боевым товарищем, которого уважал как храброго и честного человека. О многом подумал после этой встречи Каргип. Знай оп Григория меньше, ему легко было бы назвать его мерзавцем, изменником каза- честву и тем самым успокоить совесть, оправдать свое поведение при негаданной встрече. Но ничего плохого он не мог сказать о Григории. Поэтому было тяжело ему вспоминать арестантское одеяние товарища, кандалы на его ногах и при- творно равнодушный взгляд. «И что он про меня подумал? — мучился Каргин. — Поздороваться, скажет, побоялся, в трусо- сти упрекать будет. Эх, лучше бы нам пе встречаться»... Раньше Каргин полагал, что па кагоргу идут только отъявлепные негодяи. Но теперь в нем шевельнулось сомнение — а так ли это на самом деле. И виною всему явился Григорий, на которого оставалось только досадовать за то, что ничего ху- дого о нем нельзя было сказать. Когда уезжали из Горного Зерептуя в Нерчинский завод, Каргин махнул Семену, чтобы тот подъехал к нему. Семен тоже знал Григория. Когда Семен приблизился. Каргин нагнулся к нему, сообщил впол- голоса: — Знаешь, кого я в Горной видел? Семен отрицательно тряхнул головой: — Нашего, паря, сослуживца Григория Бутипа. — Филимоновского ординарца? — изу- мился Семеп. — Да что же он там дела- ет? Писарит что ли? — Какое там к чорту писарство... Кандалами 1ремит.