Сибирские огни, 1940, № 4-5

том в постоянном страхе мести со стороны революционеров. Тогда-то и надумал За- болло воззвать к благоразумию политиче- ских. Он пришел к ним и предложил, чтобы они на время пребывания Кияшко в Зерентуе беспрекословно исполняли все предписания тюремного устава. За это Заболло обещал им со своей стороны не- медленное возвращение прежних вольно- стей после отъезда Кияшко. Вдобашок ко всему он обещал разрешение переписки с волей, которой тщетно добивались долгое вромя горно-зереитуйцы. Много дней тюрьма горячо обсуждала предложение Забелло. Единодушного мнения на этот счет так и не получилось, но все-таки по- давляющее большинство решило пойти на предложенный компромисс. День, когда подъезжал Кияшко к Гор- ному Зерентую, был на диво тихим и теплым. Нежпо синело над сопками небо, радостно светило солнце. Вся дорога бы- ла усыпана желтыми листьями кустарни- ков и тальников, то и дело встречались на ней возы со снопами и сеном. Недавно побеленные каменные стены тюрьмы празднично болели на покатом взгорье, трехцветные флаги весело шумели над присутственными местами. Встретили Кияшко пальбой и музы- кой. Политические добросовестно выполни- ли неприятные обязательства. Едва Ки- яшко, готовый к самому худшему, ' по- явился в тюремной ограде, они замерли в шеренгах молодцевато, как на параде. К встрече они отнеслись, как к редкому развлечению. Кияшко подошол к ним ре- шительным, твердым шагом и гаркнул свое «здорово», не надеясь па ответ по форме. По сотни глоток зычно и четко от- рубили: — Здравия желаем, ваше высокопре- восходительство. Кияшко так растерялся от приятной неожиданности, что совсем некстати из- волил похвалить «скверпоподданных»: — Молодцы, братцы!.. — Рады стараться! — поняв его ошибку, с веселым оживлением рявкнули арестанты. Свита сделала вид, что не за- метила досадной оплошности своего на- чальства, и все сошло благополучно. .После такой встречи Кияшко осмелился даже па посещение камер. При его появ- лении арестанты вскакивали, как угоре- лые, бросали руки по швам и на каждое его «здорово» отвечали, как он хотел. В одной из камер Кияшко обратился к арестанту с резко выраженным монголь- ским типом лица. Каргин, назначенный для сопровождения Кияшко по тюрьме, с удивлением узнал в этом человеке своего сослуживца по русско-японской войне казака Цаган-Олуйской станицы Григория Бутина. Первым движением Каргина бы- ло желание спрятаться за сшины других, чтобы Бутин пе узнал его. Но Бутину было не до этого, Кияшко спрашивал его: — Как фамилия? — Бутин. — Откуда родом? — Забайкальский казак. Седые брови Кияшко удивленно полез- ли вверх, гневно сверкнули глаза. — За что сидишь? — За принадлежность к российской социал-демократической партии. — Стыдно, братец... Позоришь честь казачества... — Мне не стыдно, ваше высокопре- восходительство, — отрезал Бутин. — За мои убеждения и поступки краснеть мне нечего. Кияшко вспыхнул, но сдержался, при- кусив незаметно губу. Потом спросил без- различным голосом: — Претензии имеешь? — Никак нет. Отойдя от него, Кияшко обратился к другому арестанту с такими же точно вопросами. Все были поражены, что рез- кий ответ Бутина остался безнаказанным. Каргин в это время из-за того, что стояв- ший впереди телохранитель последовал следом за Кияшко, оказался на виду у Бутина. Глаза их встретились. Он понял, что Бутин узнал его, хотя ничем пе вы- дал этого. Голова Каргина как-то непроиз- вольно дернулась, словно хотел он кив- нуть Бутину. Но в следующее мгновение Каргин выпрямился и твердо выдержал отчужденный взгляд Бугнпа, стараясь не показать своего смущения. Многое напом- нила ему эта неожиданная, оставшаяся незаметной для других, встреча. Григория Бутина, сына зажиточного скотовода, знал Каргин очень хорошо. Их отцы вместе ходили завоевывать Амур. Еще до действительной службы Каргину ежегодно приходилось ездить со своим от- цом в Монголию покупать скот. В Цаган- Олуйской, через которую приходилось про- езжать, они всегда останавливались у Бутиных. Григорий был тогда бойким и любознательным подростком, первым учени-