Сибирские огни, 1940, № 4-5

* * * И слушали тебя солдаты, Смеялись, плакали спьяна: «Все будем сыты, да богаты!» «Переменились времена!» «У всех коровы будут, кони!» И плыли из вечерней мглы Кормиловка, затем Колонья, За нею следом Кабаклы. 'Так плыли станции из мглы. Названья остановок этих Давно уж знал ты. Наизусть Ты б мог твердить, как песню петь их! Но что ж не проходила грусть? Что ж бормотал ты, чуть не плача, махал рукой ты бормоча: — Калачинск! Калачи горячи. Поди, попробуй калача! Поди, солдат, возьми, покушай. Тебе я говорю, солдат! Поди, солдат; поди послушай, о чем там люди говорят. Дородные тут сибирячки, Мечта была у всех одна. Смеялись гордые богачки: «Ты счастья ищешь? Поищи! Пришел, переселенец тощий, Ты в наши сытые края. Что ж! За Султановые рощи Иди! Там степь еще ничья!» А бедные-то сибирячки, Хлеб тощий вынув из печи, Шептали: «В дальнем буерачке И нам ты счастья поищи... Живем давно с богатством рядом А все-то пуст наш старый дом. К нам счастье обернулось задом, А вот к соседям — передом!» На рыхлых черноземных почвах Осело крепко кулачье, У рямов, на болотных кочках Искал ты счастие свое. Холодный ветер старой Тары Дышал по краю Барабы. В урманах мучились татары — Болот унылые рабы. Чалдона, латыша и эста И белорусеа шел там) спор, — Тот спор был за сухое место Среди болотец и озер. Там все, там все страдали тяжко Народы — данники царя. Ах, провались ты, Николашка! Ты с трона полетел не зря! Судьба, унизь теперь богатых, а угнетенных возвеличь! И выплыл тут из талой вьюги глухой раз'езд Чертокулич.