Сибирские огни, 1940, № 3

прос о выборе пути — явиться в Чека или согласиться на предложение Фомина о всту- плении в его банду. Воля Григория надломле- на, он бежит от «политики», а она неумолимо преследует его. Он идет в банду Фомина, но тоже не для того, чтобы воевать, потому что он видит неправоту бандитского дела, виДит, что казаки в массе своей явно враждебно от- носятся к бандитам. Он находится в банде •Только потому, что ему, как он сам думает, «деваться некуда». Наконец, он бежит и из банды. Мелехов решает осуществить мысль Прохора — переждать пока все успокоится. Вместе с Аксиньей бежит на Кубань — он, окончательно потерявший веру в себя, отка- завшийся решительно и смело посмотреть жизни прямо в лицо, проверить еще раз и навсегда свои поступки, попытаться найти правду для себя. Григорий уже не в силах этого сделать, он идет от случая к случаю, он не хозяин своей судьбы. Он не дорожит своей жизнью и с нею его связывает только Аксинья и дети. Перед ним, пережившим дни пребывания в банде, опустошившие оконча- тельно его душу, где-то в призрачной дали маячит слабый огонек надежды — жить с Аксиньей, с детьми в полном покое, забыв все прошлое... Григорий бежит с Аксиньей и здесь его ждет самое трагическое в его личной жизни — Аксинья, смертельно раненая, умирает. Меле- хов теряет одну из последних нитей, связы- вающих его с жизнью. «Григорий, мертвея от ужаса, понял, что все кончено, что самое страшное, что только могло случиться в его жизни, — уже случилось». При ярком утрен- нем свете под крутым склоном яра Григорий похоронил Аксинью. «Он попрощался с нею, твердо веря в то, что расстаются они нена- долго». Все кончено. Григорий лишился всего, что было дорого его сердцу. Все отняла у него безжалостная смерть. Остались только детп. И вот, побродивши еще некоторое время в ле- су, пожив с дезертирами, он, утративший все от былого Григория Мелехова — и разум и смелость, — идет к родному хутору, к де- тям — к тому единственному, ' что осталось у него в жизни, что пока роднит его с зем- лей. Нельзя без волнения читать заключитель- ные строки романа. Они полны глубочайшего трагизма, выпавшего на долю Григорию Меле- хову. «Григорий подошел к спуску, — задыхаясь,, хрипло окликнул сына: — Мишенька!.. Сынок!.. Мишатка испуганно взглянул на него и опу- стил глаза. Он угадал в этом бородатом я страшном человеке. отца... Все ласковые и нежные слова, которые по ночам шептал Григорий, вспоминая там, в дубраве, своих детей, — сейчас вылетели у него из памяти. Опустившись на колени, це- луя розовые холодные ручонки сына, он сдав- ленным голосом твердил только одно слово: — Сынок... Сынок...» Шолохов с исключительной силой и худо- жественной правдой сумел дать образ челове- ка, наделенного лучшими человеческими чер- тами — стремлением к правде, честностью,, прямотой, глубокой любовью к жизни и труду и в то же время образ яеловека, который так и не мог найти свое место между революцией' и контрреволюцией и который в силу этого- погибает, ибо здесь «середины нет». Невольно вспоминаются слова А. М. Горь- кого — «правда сильнее жалости» и это по- нимает советский читатель романа Михаила Шолохова. Какой бы ни была личная судьба Григория Мелехова, об'ективная большая прав- да жизни, утвержденная всем ходом и разви- тием социалистической революции в нашей стране, является той великой очистительной, созидательной силой, которая в корне измени- ла судьбу миллионов людей, подобных Меле- хову, избавив их от противоречий, рождавших- ся в эксплоататорском обществе. Мы остановили внимание читателя только на- образе Григория Мелехова, как на основном" герое романа Шолохова, и мы здесь ограничим- ся этим, т. к. считаем, что в. этом образе с предельной художественной глубиной и ма- стерством, с большой правдой талантливейший советский писатель отобразил об'ективную картину жизни в годы революции и величай- ших классовых битв в нашей стране. «Тихий Дон» — замечательная жемчужина советской литературы, большая победа социа- листического реализма и большой творческий- успех Михаила Шолохова. А. В. о j j ^ b M ^ i C u w