Сибирские огни, 1940, № 1

чтобы пробраться сквозь многослойную массу мехов и кож. С каждой минутой борьба становилась ожесточенней. Кольке удалось, наконец, приподняться на четвереньки и утвердить- ся в этой позе. Оп добыл пож из ножен, однако пустить его в ход не удавалось — толстые меха не давали возможности за- гнуть руку к спине. Л зверь терзал ее с остервенением. Оленьи шкуры поддавались. Колька чувствовал приближение к телу когтей и зубов. И вдруг его пропизала жгучая боль в левом плече. Колька взвыл и разразился ругатель- ствами. — Погоди ж ты, чортов ублюдок!.. Я до тебя доберусь, собачья печопка, пога- ный волчий огрызок!.. Захватив нож в зубы, оп изловчился и поймал заднюю лапу зверя. Короткая и толстая, опа пе поддавалась колышпым усилиям и когти на пей то расправлялись, то судорожно втягивались. И снова зубы росомахи достали ясивое тело: невыносимо ожгло шею возле за- тылка. Бешеным рывком Колька дернул лапу зверя вниз и в сторопу — виптом. Росо- маха рявкнула и, оторвавшись от спины, полетела в снег. Колька вскочил па ноги, зажал в руке нож и, тяжело дыша, шагпул к зверю. В яму слабо проникал свет. Си арулеи уасе погасал коротенький сумеречный день и с севера протягивались столбы сияния. Сквозь дыру едва-едва освещалась средняя часть ямы. Однако, Колька видел врага отлично. Росомаха сжалась, оскалив зубы, готовая и к отпору и к нападению. Горе- ли углями ее глаза, из глотки вместе с паром вырывалось хриплое носапывание. Колька напал первый. Вильнув юлой в сторопу, зверь уклонился от удара и рва- нул зубами за погу. «Гусь» затрещал,, по- летела на спег шерсть, затрепыхался длиппый лоскут. Но и колькнп нож окрасился кровью. —• Ага! Достал! добрался до тепленько- го! — торжествующе заорал Колька и снова кинулся на врага. Бой шел с переменным успехом. В уз- кой яме, на пространстве нескольких ша- гов противники бросались друг на друга, каждый со своей сноровкой. Росомаха не- сколько раз прыгала с налета на грудь, стремясь вцепиться в горло. Охотни- чий нож, отточенный острее бритвы, дваж- ды уходил по рукоятку в живое тело зверя. Каждый понимал, что выбора нет, что надо или победита, или погибнуть. И «гусь» и малица во многих местах были разодраны. Висели клочья, замаранные кровыо. В крови окрашены лицо, руки, снег. Был момент, когда у Кольки от по- тери ли крови или от усталости закружи- лась голова и темная яма поплыла перед, глазами. Но это на один короткий миг. Он разом сумел побороть слабость. В. мозгу лишь ясно оформилось: — Надо кончать! И с удвоенным проворством он обру- шился па зверя. Тот тоже ослабел. Уже пе было стремительных бросков на грудь, не было силы допрыгпуть до горл^. Колька уложил врага последним ударом, направленным в левый бок. Издыхая, тот открыл глаза, оскалил зубы и издал тихий злобный хрип. Колька презрительно толкпул его ногой и гордо сказал: — Под- лый негодяй! Эта получасовая схватка показалась Ячики вечностью. Он не мог видеть про- исходившего, зато слышал каждый звук. Вместе с Колькой он выкрикивал бранные слова. Когда Колька орал от боли, он сжимал свой поле и топтался наверху у дыры, не зная, что предпринять. Накопец, битва стихла. По заключи- тельным колькиным словам Ячики попял, кто вышел победителем, однако, на его оклик никто Не отозвался. .— Колька! Колька! Что же ты мол- чишь? Скажи что-нибудь... Колька? Но в яме было тихо. Наступила ночь. Полотнища, волны, завесы северного сия- ния призрачно озарили белую тундру. Ячики долго лежал на краю дыры и при- слушивался. — Неужели Колька, победив росомаху, сам погиб? — думал он со страхом. И мало-помалу в голове оформилась мысль, что оп, Ячики, должен действо- вать, что, может быть, от его энергии, от его находчивости зависит яшзнь това- рища. О, Ячики не сдаст, це отступит! Ячики докажет, что оп не мальчишка ка- кой-нибудь, а настоящий охотник! Богом оп пустился к партам и, под'ехав па них к дыре, забпл две железных лопа- ты в снег, укрепил веревку и спустился вниз. При свете горящей лучины глазам Ячики представилась такая картина: на окровавленном снегу, свернувшись на бок, лежал Колька, а возле валялся труп ро- сомахи, окжаленный и жуткий, с остекля- невшими глазами. В двух шагах, полуза-