Сибирские огни, 1940, № 1

новив это, он достал из нарт мешок с хле- бом, отрезая краюху и стал жевать. Был еще один вопрос, сильно Кольку трево- живший, но не решив его, он так и за- снул с недоеденной краюхой в руке. Спали долго и дружно. Побудку сделал Ячики. Отоспавшись и придя в себя, он перепугался. Хотел подняться — не смог. От темноты перед глазами пошли огнен- ные круш. Дыхание спиралось в груди. Он в ужасе заорал благим матом и разбудил всех. Олени вскочили, засуетились, стали пугливо грудиться и тесниггь друг друга. Колька спросонья ударился носом о край нарт и разом все вспомнил. — Стой, не ори! Чего испугался? Нас завалило снегом. Нужно откапываться. Ячики притих. Ему еще не приходилось бывать в таких переделках, по, по расска- зам старших, он знал о подобных приклю- чениях. — Что же теперь будет? — Подождем, пока буран прекратится, тогда начнем отсюда выбираться. — А скоро это? — Ты спроси у меля, я спрошу у тебя. Разве можно знать, когда начнется и ксгаа кончится буря? — Я есть хочу. — Бери хлеб. Пока Ячики ел, Колька расширял поме- щение. И потолок и стены их норы успели основательно подтаять. Размягченный снег легко вдавливался и прессовался. Пещера вскоре сделаласв такой просторной, что в ней можно былс пригнувшись стоять. Но дышать стало трудно. Вопрос, не разре- шенный Колькой перед спом, снова встал во всей своей остроте: сквозь снег приток воздуха повидимому был слишком слаб. Требовалось проделать отдушину. Узнав в чем дело, поевший и оправив- шийся Ячики энергично заявил: — Давай, будем рьгть. Двумя ножами мы живо проделаем дыру. Но Колька был опытней. — Лежи тихо, не шуми, — сказал он и, когда наступила тишина, стал прислуши- ваться. Выяснилось, что шум бури доносится только со стсроны оленей. Очевидно в этом месте снежная стенка была наиболее тонкой. Рыли и разгребали поочередно. Выну- тый снег утаптывали, уминали. Отвер- стие сделали широкое. Сначала в него вылез наружу Колька, за ним Ячики. Ураган все еще выл и злобствовал. Коль- ка хотел было определить размеры засыпав- шего их сугроба, но стояла непроглядная темень и снег кружило с такой силой, что, ничего не разглядев, они вернулись в свою нору. Через отдушину свободно проникал воз- дух и, хотя стало холодней, дышать стало легко. — Теперь, брат, спи. Хлеба у вас мало. Когда спишь, хлеба выходит меньше. За- вершись потеплей и спи! — распорядился Колька. Они не могли бы сказать, сколько вре- мени длилась эта буря. Ячики она каза- лась бесконечной. Он засыпал, просыпался, снова засыпал. От двух ковриг, бывших в мешке, остались только крошки. Олени все больше и больше выказывали беспо- койство. Привычными копытами они про- били снег и, хотя в этом месте не бьщо их любимого ягеля, но они выели все старые травы, лишаи и мхи до голой промерзшей земли. Пришлось их накрепко привязал, за ветвистые рога к нартам. Голод гнал их и снеговое препятствие, конечно, не удержало бы... Чем дольше длилась буря, тем нетерпе- ливей становился Ячики. Через каждые три-четыре часа ои лазил в отдушину и вернулся, наконец, сияющий. — Утихает! Кончилось! Едем! — кри- чал он еще снаружи. Действительно, буря прекратилась. В сумеречной полутьме полярного дня Колька осмотрел со всех сторон засыпавший их сугроб. Оп вздымался большим бугром, и мороз уже успел сковать поверхность в плотный твердый наст. Чуть ли не полсуток ребята употребили па откапывание упряжки. Олени вышли на волю, шатаясь от истощения. Ребра тор- чали, животы подтянуло. Но воздух тундры и гибкий хорей быстро сделали свое дело: через несколько минут спи понеслись вскачь. Колька не смог бы точно опреде- лить, в какой стороне находится их стано- вище, он положился на инстинкт живот- ных. К величайшему его удивлению выясни- лось, что их засыпало вблизи чумов. Не прошло пяти минут, как из-за возвышен- ности показались островерхие копусы род- ного кочевья. Весть об их возвращении моментально облетела чумы. Навстречу высыпало все население. Маленькие мохнатые собачки мчались с визгом и лаем... Оказалось, что с момента от'еэда маль- чиков прошло девять дней, из которых