Сибирские огни, 1940, № 1

I Песчиха озабоченно нюхала воздух. Всю слою хитрость, всю звериную ловкость она пустила в ход. За каждым прикрыти- ем могла таиться добыча. Нельзя прене- брегать ни мышью, пи ничтожпым мел- ким куличком. Теперь не лето, кода овра- ги и прибрежья озер кишмя-кишели птен- цами, пернатой жирной добычей, прячу- щейся в гнездах. Теперь большинство птичьих пород улетело на юг, а те, что остались, — поумнели, выросли. Жить стало трудно!.. Но, что это? Не обманывает ли песчи- ху чуткий испытанный нос? Откуда этот запах — здесь, так близко от поры? Не только она сама, по весь ее выводок об- шарил и обнюхал каждый сантиметр этой земли. И вдруг — запах добычи! Несчиха тихо-тихо крадется. Запах сильней и крепче. Сомнений быть не мо- жет — рыба! Разве мыслимо смешать этот замечательный аромат с каким-либо другим? Рыба, настоящая вяленая, слег- ка протухшая рыба, дающая о себе знать на огромном расстоянии. Медленными, осторожными. кругами при- ближается зверь к драгоценней находке. Запах влечет и дразнит. iB рот набегает слюна. Несчиха напрягает всю силу благоразумия, чтобы не кинуться стрелой, но вцепиться в лакомство зубами, не виз- жать и не безумствовать от восторженной радости. Выдержка, спокойствие! Разве не знает . старая песцовая самка, какие хитрые ловушки, какие коварные западай рас- ставлены на ее пути человеком? Разве ма- ло врагов в тундре? Разве щенки-кростова- тиюи не впитывают вместе с молоком ма- тери навыка к обязательной и изощрен- нейшей осторожности? И разве сама мать по учит свой молодняк ничему не доверять, сто раз обнюхать, осмотреть, удостоверить- ся всеми способами в безопасности? Как бы ни был силен гслод, но — вы- держка и спокойствие! Круги становятся ужо и уже. Все обню- хано и исследовано. Ничего подозрительно- го и никаких признаков западни нет. Рыба лежит в прощелине между двумя разло- мавшимися глыбами старого торфа, чуть прикрытая подмерзшей желтой травой. От- личная рыба! И ее много — хватит на доб- рых пять обедов семье в двенадцать ртов. Несчиха тронула добычу лапой, с минуту посидела возле, прислушиваясь и осматри- ваясь. Потом осторожно всунула нос в самую середину рыбьей кучи и полной прудью стянула воздух. Что за аромат!.. Схватив в рот два самых больших чира, она бросилась было бежать, но раздумала и верпулась. Здесь требовалась хозяйствен- ная практичность. Глупо не использовать такую богатую находку. Усевшись возле кучи, песчиха стала с невероятным проворством есть. Мало ли что случается! Добыча, как легко доста- лась, так же может и исчезнуть, а что в брюхе, того уж никто не отымет. Первую и вторую рыбину проглотила, почти не прожевав. Затем вволю насладилась тол- стым моксуном, с которого капал жир при каждом нажиме челюстей. Ну, а теперь нужно унести как можно больше детям. Набрала полный рот — до боли в челюстных суставах — и побежала При багровом солнечном закате, когда но тундре уже шли вечерние тени, песцо- вая семья предалась обжорству. Вот это был пир, так пир! Мать с двумя старшими щенками семь раз бегала от норы к счастливой находке. Перетащили всю кучу до последней ры- бешки. Крестовашш передрались до крови и об'елись до расстройства желудков. Не- доеденные и целые рыбины валялись там и здесь по всей поре. Щенки разбрелись но подземному запутанному лабиринту и тайно друг от друга закапывали добычу впрок в укроммейших угадках. И долго над этим холмом носился запах вяленой рыбы, тронутой тухлятинкой. Тон- кий, аппетитный, чарующий запах, рядом с которым для песца блекнут все осталь- ные гастрономические ароматы. Голод, конечно, заставляет жрать вся- кую дрянь, но если говорить о лакомстве, то в природе существует единственное блюдо, любимое песцом наравне с песве- жой рыбой. Это мясо ископаемых китов, пролежавших в полярной мерзлоте сотни веков. Запах тысячелетий, исходящий из закон- сервированной туши, имеет для песцовой породы неиз'ясшшую прелесть. Песец — лакомка! КУЛЬТ ОХОТЫ Эту старую песцовую нору Колька Сер- ниу выследил еще в самом начале лета. С далекой возвышенности его зоркие гла- за разглядели бегущего зверя. Сторожко и быстро тот пересек открытый склон бугра, спустился к озеру и исчез в прибрежной осоке. Небольшое озерко было на виду. Кольке не стоило труда сообразить, что