Сибирские огни, 1940, № 1

— Хотел бы я руду плавить на неких вольных заводах и в счастливой землице, что за горами теми, быть может, лежит... Хотел бы я дворцы строить из той руды, медные, серебряные, свинцовые и чтобы в тех дворцах все звенело... Так хочу, что- бы жил в тех дворцах простой черный на- род... Товарищи слушали Зажигаева, качая головами, боялись, как бы Иван не сошел с ума от таких мыслей. Зюнгорский купец, пленник Селезня, зовет Зажнгаева в свою страну —- «Пушки лить надо, и некому». «Но нет, не мог Иван бежать в зюнгор- скую землицу». И вот однажды «мечта от- чаянная и прекрасная — неожиданно вспыхнула в его мозгу: Барнаульский за- вод... Иван проберется туда с купцом, в виде его слуги, в чужеземном халате и чалме... Девка Машенька поможет... Надо зажечь завод и кликнуть клич работни- кам... Они будут рады в огневую ночь мяте- яга перебить начальников... А может и сол- даты присоединятся к ним... Печи здеш- ние — нечистые печи, кровью обрызганы, рушить их надо»... И плавильщик руд Иван Зажигаев про- бирается на завод, но сразу лее попадает в лапы кавалеру Бей еру. Бейер придумы- вает Зажигаеву страшную казнь: бросает его живым в плавильную печь. В предсмертную минуту Иван Зажигаев крикнул уверенно и в последний раз: «Бу- дут вольные плавильни! Будут!» Это было в глубокую старину, в крепо- стные времена, на заре русских мануфак- тур. О «вольных плавильнях» мечтали и верили в них только одиночки. Среди ос- новной массы мастеровых все еще сильны были наивные надежды. На престол взошла Екатерина И. И сре- ди мастеровых вспыхнула новая надежда: будут изданы справедливые законы. «Ка- терина — она справедливая». И родилась новая легенда. В рассказе «Как создава- лась легенда» писатель раскрыл и раскрыл очень тонко и убедительно рождение ле- генды и рузрушение ее. Он нарисовал в этом рассказе обстоятельный реалистиче- ский образ рудознатца. История Сибири очень богата примерами энергии, предприимчивости и отваги рус- ского народа. Русские казаки и промыш- ленники, как известно, прошли всю Си- бирь — от Урала до Тихого океана — в небывало короткий срок. В историю иссле- дований Сибири записаны славные имена землепроходцев Дежнева, Хабарова, Пояр- * кова. Но оказались совершенно забытыми первые исследователи земных недр Сиби- ри — рудознатцы. Записи о них дошли до нас только в отрывках, затерянных в пыльных архивах. Александр Мисюрев первым из писате- лей создал художественный образ рудознат- ца. Образ честного, бескорыстного челове- ка, энтузиаста,, искусного горного развед- чика — Федора Лелеснева. Внешний облик Лелеснева писатель вы- чертил четко и с большой любовью. «Маленький, с тысячью морщин на ли- це, согнутый уже не в три, а в четыре дуги, глаза имел старичок такие острые, молодые, свежие, будто бы взял их взай- мы у малолетка, еще не заморенного тя- готами заводскими. Порошин смотрел в гла- за Федору Лелесневу. Тот не опустил взгляд перед вельможею. Генералу каза- лось, что он видит в этих глазах отраже- ние горных хребтов, еще не занесенных на карту, и диких озер, берега которых таят незнаемые богатства. Потом генерал брезгливо осмотрел платье Лелеснева: оп- рятный, но заношенный камзол крысиного цвета, аккуратные заплатки, стеклянные китайские пуговки, пуховая треуголка под- мышкой, измятая, как будто Лелесневклал ее в изголовье во время странствований в поисках руд. Сапоги, несомненно, видали виды: рылше, разбитые, огромные, но еще прочные, они, вероятно, впитали в себя пыль бесчисленных дорог». Федор Лелеснев фанатик своей работы, подлинный патриот страны: «Все представлялись ему неведомые ска- лы, в которых много дремлет неразыскап- ных руд, таежные тропинки вились, уводя к золотым травам и серебряным цветам. Страна открывалась перед ним — огром- ная, дикая, любимая, вспыхивали костры ночных привалов, свистели змеи, волки от- ступали в глубь лесов. Эх, кабы вернулась молодость, излазил бы он все горные хреб- ты, из'ездил бы на добром коне обширпые степи»... Генерал, приехавший из столицы, вручил рудознатцу по велению императрицы на- граду, чтобы награда эта послужила «по- ощрением к неусыпному бдению труда па пользу казны императорской». Рудознатец ответил «простуженным хрипловатым ГОЛО- СОМ* : — Без приискания руд жить невмоготу мне. Руды, они такие, ваше превосходи- тельство: раз найдешь, два отыщешь, а на третий раз тянет. Что клады искать, все едино. Ответ не вполне понравился главному